Что объединяет Достоевского и Далай-ламу XIV?
Юбилей классика русской литературы Федора Достоевского показал, а всплеск информации о писателе в интернете подтвердил, что это действительно всемирный писатель. Он самый читаемый в мире автор из числа русских классиков, самый переводимый и самый экранизируемый. В России 2021 год объявлен Годом Достоевского, и по всей стране, в том числе в Калмыкии прошли литературные вечера, посвященные творчеству писателя. В Национальной библиотеке им. А. Амур-Санана провели даже квесты по следам героев Достоевского, получила развитие и тема «Достоевский и калмыки».
Впервые калмыков Достоевский упоминает в произведении «Записки из Мертвого дома». Как известно, Достоевский был приговорен к расстрелу (как участник радикального кружка Петрашевского), но в последнюю минуту казнь отменили и осужденных выслали на каторгу. Четыре года писатель провел в Омской каторжной тюрьме. Благодаря участию врача, который передал Достоевскому листы и карандаш, писатель вел записи. Его «Сибирская тетрадь» с записями судеб каторжан, их разговоров, песен стали основой «Записок Мертвого дома».
На каторге писатель осознает, насколько велика и непреодолима социальная пропасть между народом и власть имущими, как в бесправии народ находит свое величие и достоинство, что бунт народа, если он поднимется против власти, будет бесстрашен и решителен. В главе «Госпиталь» Федор Михайлович, от лица своего героя Александра Петровича, рассказывает: «Один наш арестантик, из особого отделения, крещеный калмык (крестился в тщетной надежде, что это облегчит наказание железными палками – Ред.) Александр или Александра, как звали его у нас, странный малый, плутоватый, бесстрашный и в то же время очень добродушный, рассказывал мне, как он выходил свои четыре тысячи, рассказывал смеясь и шутя, но тут же клялся пресерьезно, что если б с детства, с самого нежного, первого своего детства, он не вырос под плетью, от которой буквально, всю жизнь его в своей орде не сходили рубцы с его спины, то он бы ни за что не вынес этих четырех тысяч. …Был он парень здоровый, невысокого росту, вертлявый и веселый, лет сорока пяти, жил со всеми ладно, и хоть очень любил воровать и очень часто бывал у нас бит за это, но ведь кто ж у нас не проворовывался и кто ж у нас не был бит за это?».
Затем в романе «Подросток» о калмыках заходит речь в вечном споре о судьбе России. Герой романа Аркадий Долгоруков приходит к чиновнику-юристу Крафту, которого в этом споре одергивают, что он как немец не может печься о судьбе России. Но Крафта это не останавливает, и он как россиянин продолжает беспокоиться о ней: «Нынче безлесят Россию, истощают в ней почву, обращают в степь и приготовляют ее для калмыков. Явись человек с надеждой и посади дерево – все засмеются: «Разве ты до него доживешь?». С другой стороны, желающие добра толкуют о том, что будет через тысячу лет. Скрепляющая идея совсем пропала. Все точно на постоялом дворе и завтра собираются вон из России, все живут только бы с них достало…». Вот такой вечный почти современный разговор о судьбе страны из Достоевского.
В современной Калмыкии творчество Ф.М. Достоевского находит творческое выражение у художников и поэтов. Это иллюстрации (студенческой поры) заслуженного художника Калмыкии Олега Чудутова к страницам романа «Преступление и наказание». Это картина заслуженного художника Калмыкии Юрия Давыдова «Zero» (2014 г.), которая отражает одну из страстей Достоевского, впоследствии изжитую, игроманию.
А заслуженного художника России Степана Ботиева к творчеству Достоевского привел Велимир Хлебников, у которого есть два стихотворения, где обозначается образ писателя. Именно на хлебниковских мероприятиях в Новгородской области калмыцкий художник в 2019 году познакомился с сотрудниками музея им. Рахманинова из Старой Руссы.
В Старой Руссе в 1872 году Ф.М. Достоевский купил дом, и семья проводила там лето. Здесь был написан последний роман «Братья Карамазовы». В Старой Руссе в доме писателя открыт музей. Сюда Ботиев выслал серию рисунков «Жизнь Достоевского» и иллюстраций к роману «Братья Карамазовы». И к 200-летию Ф.М. Достоевского в залах музея была открыта выставка работ С. Ботиева.
Духовные искания и философия Достоевского всегда волновали и тревожили поэта Евгения Пахомова, который посвятил творческой мысли писателя три стихотворения. Отсылом к стихам служили строки Федора Михайловича. Его слова о такой скверне как зло «Я не хочу и не могу верить, чтобы это было нормальным состоянием людей» у Пахомова вызывали такой поэтический отклик: «Не делай зло, и не желай его, / В нем весть из ада, / Где горят каменья, /И нет там падшим никогда прощенья,/ Но есть известие – от Бога откровенья: / Во зле рождается без срока существо./ И потому, вращаясь средь имен, / Которые вдруг станут ненавистны…/ Живи одной благословенной мыслью, / Что мир в любви был создан испокон. / И ты, дитя, не знающий судьбы, / Здесь для того, чтоб впору мир примерить, / Где человек ты, не подобен зверю, / И где судьбой все вехи сведены / В единый день, в единый час, / В мгновенье. / И все вдруг станет на свои места, / И, может быть, в том мировом теченье /Суть изрекут вселенские уста…».
Евгений Федорович на одном из школьных юбилейных мероприятий высказал в беседе с читателями мысль, что находит точки соприкосновения у Достоевского и Далай-ламы XIV, это чувство сострадания как главное и спасительное свойство человека в разрушающемся мире. Парадоксально, может, и для православных, и для буддистов, но творчество Достоевского парадоксально по сути. И кто может такого неудобного, задающего неприятные вопросы о непростой сути человека писателя вогнать в рамки общепринятого и благостного? Это невозможно.