В этом году Калмыкия будет отмечать 100-летний юбилей собственной, имеющей с V века новой эры, письменности. «Всего лишь» полторы тысячи лет постоянных войн за землю, за свободу.  Именно тогда,  вместе с уйгурами, обучаясь основам буддизма у согдийцев (ираноязычный народ), мы переняли вертикальную письменность, которая впоследствии стала общемонгольской.  Это был первый период цивилизационного влияния буддизма на кочевые племена, что   доказал монгольский ученый Ц. Шагдасурен, опираясь на труды известных востоковедов  В. Розенберга, Д. Кара, Б. Владимирцова и других.

Зая-ПандитаА как же Зая Пандита? – скажет внимательный читатель. Все просто, хуудм бичиг (общемонгольская письменность) к 1648 году уже не соответствовал фонетическим особенностям ойрат-калмыцкого языка. Поэтому Зая Пандита и провел реформу старой письменности. Появился новый алфавит «Тодо бичиг» («Ясное письмо»), который точно отражал все фонемы (звуки)   разговорной речи калмыцкого языка. Нечто подобное впоследствии сотворил и Петр I, который в 1708 году реформировал устаревшую кириллицу  на гражданский алфавит.

За время своей культурно-просветительской деятельности Зая Пандита с учениками перевел на калмыцкий  около  двухсот фундаментальных  буддийских  сутр (текстов) с тибетского, санскрита и монгольского языков. То есть, за короткий период времени он привнес в родной язык богатейшую лексику по философии, медицине, астрологии, филологии, психологии  и из других отраслей знаний. А это был уже второй период влияния буддизма на культуру ойрат-калмыков.

Тодо бичигСледствием этой деятельности стала аккумуляция интеллектуальной энергии, которая  начала  трансформироваться в творческие достижения.  Сформировался  единый литературный язык; кроме религиозных  текстов начали публиковаться  исторические  материалы, двух- и трехъязычные словари, сборники народного фольклора. По воспоминаниям моего деда, в каждом селе Большедербетовского улуса в 19 и начале 20 века при хурулах были учебные классы. Там учились почти все дети. Им преподавали зая-пандитскую письменность, арифметику, историю, а более одаренные дети получали основы санскрита и тибетского языков. Поэтому, когда в книгах и учебниках  советского периода писали о том, что в калмыцкой степи грамотность населения составляла два, максимум три процента, – это есть абсолютная ложь!

Тогда возникает вполне законный вопрос: почему при таком высоком уровне грамотности населения первый номер калмыцкой газеты «Ойратские известия» вышел только 15 ноября 1917 года? То есть во время послереволюционного бардака. Ответ прост, царскому правительству грамотные, да еще и читающие на родном языке газету инородцы не нужны. Им было нужно только управляемое стадо.

К великому сожалению, в период октябрьской смуты вышло только пять номеров. Газета, редактором которой был выпускник факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета Номто Очиров, по многочисленным причинам вынуждена была закрыться с последним номером, то есть 11 января 1918 года. Первый редактор первой  в мире газеты на зая-пандитской письменности Номто Очиров увековечил свое имя не только  на ниве журналистики. Востоковедам Европы, Азии и Китая его имя гораздо больше  известно как ученого, впервые в мире, записавшего 10 глав (песен) калмыцкого эпоса «Джангар» в декабре 1908 года у известного сказителя Ээлян Овла. Это уже потом, на несколько десятилетий позже, китайские ойрат-калмыки начали издавать газеты и журналы на зая-пандитской письменности и записывать главы «Джангара» у своих сказителей.

Имена Зая Пандиты и Номто Очирова мне были  известны еще во времена учебы в КГУ. Поэтому, когда перевелся на журфак Уральского госуниверситета (Свердловск, сейчас Екатеринбург), во время сдачи зачета по истории печати, жду своей очереди и что-то пишу на зая-пандитском. Преподаватель, проходя по аудитории, это заметил и сразу вопрос: «Что за письменность?» «Калмыцкая», – отвечаю. «А газеты выходили?» «Да!» «Дипломную  будем писать?» «Согласен». Примерно так, буквально в минутном диалоге выбрал тему.

Но сразу появляется другая проблема: как назвать эту работу? Ведь абсолютное большинство материалов на зая-пандитской письменности опубликованы еще до революции. Что делать? Как говорят, «почесав репу», выдаю: «Калмыцкая печать в борьбе за установление Советской власти (зая-падитский период)». Руководитель  утвердил.

Во время работы над дипломом в Питерской  БАНе  (библиотека Академии наук) открываю первый номер «Ойратских известий» и уже по сложившейся привычке смотрю на выходные данные. Газета вышла 15 ноября 1917 года. Тут же возникает вопрос: а почему мы ведем летоисчисление калмыцкой печати с 1920 года? В те молодые годы соображалка  быстро работала. Сразу понял, твое время еще не пришло, сиди и молчи. А вдруг и доживешь до того времени, когда об этом можно будет говорить открыто и добиваться восстановления справедливости. Но не зря говорят, что в России чтобы чего-то добиться, нужно жить долго. Вот и мне пришлось ждать своего часа. В 1983 году ушел на заслуженную пенсию редактор национальной газеты «Хальмг унн» фронтовик Ярослав Сайкович Джамбинов. Потом началась кутерьма, которую официально обозвали перестройкой. Один за другим сменились два редактора. О проблеме восстановления действительной даты выхода первого номера калмыцкой газеты  я говорил с каждым из них, но в итоге понял, что  они, бывшие партработники, без команды «сверху» ничего делать не будут. Партийная дисциплина, понимаешь!

Опять ждем. Но просвет, кажется, уже виден. Новым редактором «Хальмг унн» назначен Баатр Элистаев. Нормально, нужно только выждать подходящий момент и логично изложить суть проблемы. Авось проскочит?

Момент истины наступил 30 декабря 2001 года. Поздравить журналистов с днем калмыцкой печати в редакцию пришел глава республики. Почти сразу, после его выступления, я встал и говорю:

– Вот уже более 80 лет в нашей газете пишется, что она издается с 1920 года, то есть со времени установления Советской власти в Калмыкии. Конечно, с точки зрения коммунистической идеологии именно большевики принесли в национальные окраины культуру, в том числе и печать. Но ведь это совершенно не соответствует действительности.

И показывая фотокопию газеты, продолжаю;

– Первый номер  «Ойратских известий» вышел в 1917 году.  Ее редактором был известный ученый Номто Очиров. Так почему бы нам сейчас не восстановить историческую справедливость? Ведь «Хальмг унн» фактически является правопреемницей «Ойратских известий». Поэтому предлагаю исправить дату выхода первого номера газеты с 1920 на 1917 год, и ежегодно отмечать день калмыцкой печати не 30 декабря, а 15 ноября.

…Примерно через неделю был опубликован Указ о восстановлении  исторической даты выхода первого номера калмыцкой газеты. Дипломная задумка 20-летней давности, наконец-то, осуществилась.

К сожалению, как и  большинство жителей республики, я находился под наркозом эйфории возрождения  культуры и языка. В 1998 году был принят Указ № 203 «О мерах поэтапного введения реформированной орфографии калмыцкого языка». От него можно было  относительно несложно перейти на зая-пандитскую письменность, что в наше время и делают монголы, переходя с кириллицы на «хуудм бичиг». Кстати, здесь нужно особо отметить, почему я упорно  называю нашу письменность зая-пандитской, не как принято в «научном» мире – старокалмыцкой. Ответ довольно прост: если есть старая письменность, то по законам логики должна быть и новокалмыцкая. Но называть кириллицу новой калмыцкой письменностью довольно смешно, если это, ни есть полный идиотизм. Но такого рода «измов» и в наше время хватает. Например, в свое время профессора КГУ Павлов Д. А. и Кичиков А. Ш., неоднократно замечали: почему у вас слово «телевидение» переводится  как «телеYзгдл», что   в переводе означает  «телепризрак». Но возможно, что в то время телевизионщики  были  правы в том, что зомбоящик и есть настоящий телепризрак.

В  конце хочется отметить, что где-то в году 1990-м мне в Баку довелось встретиться с Героем Советского Союза, академиком-востоковедом Зия Буниятовым. И когда мы заговорили о  сохранившихся у них исторических документах на арабской письменности, его вдруг прорвало.

– Ты понимаешь, нас сначала с арабского письма перевели на  латынь, а потом на кириллицу. И все это было проделано в течение 10 довоенных лет. А теперь представь, сколько непрочитанных документов на арабском письме пылится на архивных полках Баку, Москвы, Питера, да и по всей Средней Азии. Получается, что нас насильно отстранили от огромного пласта знаний, истории и культуры ради «призрачного светлого будущего».

– У нас было практически то же самое, только нас переводили четыре раза, – с зая-пандитского на кириллицу, затем на латынь и снова на кириллицу, – сказал я с горечью.

– Да! И все это проводились ради одной цели – чтобы мы стали забывшими свое прошлое манкуртами и послушными  строителями начертанного ими светлого будущего», – заключил нашу беседу Зия Буниятов.

Касаемо 100-летнего юбилея газеты «Хальмг унн» – это, что и говорить, почтенный возраст для любого издания. В связи с этим, хотелось бы, чтобы организаторы торжеств отошли от шаблона, придумали что-нибудь искрометное, интересное, нестандартное.  Ведь это праздник не только газетчиков, но и всех калмыков, проживающих как в республике, так и за ее пределами. Не знаю, но может быть, стоит пригласить наших соплеменников из-за рубежа, чтобы и они порадовались вместе с нами.

 

Анатолий Джавинов