Нашествие саранчи на юг страны нынешним летом стало, пожалуй, еще одной характерной особенностью 2020 года. И хоть преследует эта напасть нас уже как минимум лет десять, нынче она сделала контрольный выстрел в голову, сведя на нет прежние усилия. Почему принимаемые меры борьбы с вредителем не дают результата и так ли безнадежна ситуация – об этом мы поговорили с руководителем филиала ФГБУ “Россельхозцентр” по РК Александром Кекешкеевым.
– Александр Очирович, давайте сразу проясним для наших читателей: задача Россельхозцентра заключается в проведении мониторинга саранчовых, составлении прогноза распространения вредителя, определении площади поражения и методов борьбы. А также в обязательном информировании сельскохозяйственных товаропроизводителей о полученных результатах. То есть за борьбу с саранчовыми ваше ведомство не отвечает.
– Да, но мы все участники этого тяжелого, аномального года. А ведь начало весны было очень обнадеживающим для животноводов республики. Бесснежная зима, комфортный температурный режим позволили выпасать скот на пастбищах. Поэтому с каждым днем зимовки процент обеспеченности кормами увеличивался. Май тоже благоприятствовал, выпали обильные осадки. Но наступившие потом месяцы засухи сильно сказались на пастбищном травостое.
Сыграл свою роль и ряд других факторов. Круглогодичная пастьба хоть позволяет хорошо сэкономить корма, но имеет и обратную сторону – ведет к вытаптыванию и гибели растений.
Еще момент – для успешной зимовки общественного и индивидуального скота нам необходимо около 700–800 тысяч тонн грубых кормов и порядка 80 тысяч тонн зернофуража. Что же на самом деле происходит? В республике порядке 320 тысяч гектаров посевных площадей, доля высеваемых кормовых культур составляет всего около 10% – 12 тысяч га суданки, 8 тысяч га многолетних трав и зернобобовых. Конечно, этого не хватает. Поэтому около 30% кормов мы заготавливаем на лиманах и на пастбищах. Еще примерно столько же закупаем в соседних регионах.
Дров в огонь потом подбросила саранча. И это самая большая проблема, с которой в последнее десятилетие сталкиваются калмыцкие животноводы. Но как специалист могу сказать: урон от вредителя не настолько велик, как преподносят некоторые сограждане и пишут в соцсетях.
– Судя по многочисленным видео в интернете, в этом году было едва ли самое массовое нашествие вредителя. Хотя хорошо помню, как в 2012 году даже центр Элисты был оккупирован насекомыми.
– Механизм появления и размножения этого насекомого связан с определенной цикличностью. По образу жизни саранча относится к стадным видам. И бывают одиночные особи. Нужно учесть цикличность развития и перехода от одиночного образа жизни к стадному. Этот период составляет примерно четыре года. При совпадении с жарким, сухим летом в течение двух–трех лет саранча усиленно размножается, формируя огромные скопления личинок на малой площади (кулиги). Вспышки массового размножения, совпадающие с погодными условиями, могут длиться несколько лет, постепенно затухая и переходя опять к одиночной форме жизни. Интервал между эпифитотиями составляет в среднем 10–12 лет. Другими словами, такое яркое проявление саранчи в последние годы – природное явление.
Если обратиться к истории: саранча известна с библейских времен, а ее нашествие называют Восьмой египетской казнью. Появление насекомого приводило к голоду, падежу скота и упадку государств. Люди не могли противостоять беде. Обуздать вредителя удалось только через много столетий, изучив биологию насекомого.
И в нашей степи она была всегда, просто проявлялась, повторю, с определенной цикличностью, присущей природе. Кстати, есть очень интересный исторический документ. В апреле 1921 года, после Гражданской войны и распада Российской империи, заведующий Астраханской станцией защиты растений по фамилии Шембель, проезжая по калмыцкой степи, обратил внимание на то, что здесь много грызунов, сусликов, тушканчиков, мышей и многочисленные полчища саранчи. Ученый также посетовал на то, что степь “совершенно не изучена в области распространения вредителей сельского хозяйства из мира насекомых, грибов и бактерий”. Впоследствии он составил “Проект организации борьбы с вредителями и болезнями растений в Калмыцкой области”.
– А ведь в прежние годы, во времена СССР, вредитель практически не проявлял себя.
– Тогда было отлаженное сельскохозяйственное производство. Пустых заброшенных земель практически не было, все посевные площади постоянно обрабатывали от вредителей, соблюдался севооборот. А смена одной культуры на другую полностью выводит вредителей, которые сопутствуют тому или иному растению. Что касается пастбищ, то и они тогда были заполнены скотом. У нас ведь было до трех миллионов голов овец. Да, стада вытаптывали земли, но и не давали саранче распространяться.
В разные годы я работал агрономом, директором хозяйства, руководителем района. Никогда ранее не наблюдал в степи такого количества саранчи. Активно она начала проявляться в начале 2000-х. А ее численность мы регулярно наблюдаем с 2007 года. Тогда площадь заселения составляла 3,4 тысячи га, годом позже – уже 18,4 тысячи. Самым пиковым стал 2012-й, когда истребительные работы проводили уже на площади 100 тысяч га. Вот тогда и Элиста, можно сказать, была заселена саранчой. Помню, приезжала съемочная группа “Первого канала”, делала сюжет о ее нашествии в Калмыкии.
К слову, на территории РФ распространено около 20 видов саранчовых, у нас – азиатская перелетная саранча и итальянский прус. В 2015-м появился третий вид, который пришел со стороны Дагестана, – мароккская саранча.
И если помните, в 2012 году Минсельхоз России провел в Калмыкии, в Октябрьском районе, выездной оперативный штаб, на котором сообща решали, как остановить нашествие вредителя на территории республики и соседних регионов. Место проведения отнюдь не было связано с тем, что калмыцкие земледельцы не занимались проблемой. Тогда вопрос остро стоял практически по всей стране, в странах СНГ и дальнего зарубежья.
В 2020 году от саранчи пострадал также целый ряд азиатских и африканских стран. Например, Эфиопия и Сомали не испытывали таких массовых нашествий саранчи в течение 25 лет, Кения не сталкивалась с угрозой такого масштаба в течение 70 лет. Это еще раз говорит, что нашествие вредителя – природное явление. К сожалению, саранча активно себя проявляет в субъектах, странах, где наблюдается спад экономики. Природа не любит пустоты.
– Какие методы борьбы наиболее эффективны?
– Сегодня известны биологический, агротехнический и химический методы борьбы. Самый эффективный – химический. Почему? У нас нельзя применять агротехнические меры. Они подразумевают перепашку земель, а пастбища никто не разрешит трогать, потому что можно нарушить травостой, который сложился за много веков, и спровоцировать ветровую эрозию.
Биопестициды действуют медленнее, чем обычные пестициды. Это означает, что в случае особенно сильных вспышек они не могут заменить обычные пестициды, которым требуется в два раза меньше времени, чтобы вызвать смертность насекомого. Поэтому биопестициды лучше всего использовать как превентивное средство. Остается химический метод борьбы при помощи малой авиации и наземных установок, что мы успешно применяем.
– Насколько успешно, на ваш взгляд?
– Если бы мы не предпринимали этих мер, саранча уже все уничтожила бы. Скажу больше, это насекомое как вид должно существовать. А истребительные работы нужно проводить только тогда, когда его количество превышает экономический порог вредности.
В каждом районе республики есть наши специалисты – они ведут наблюдение за вредителем, проводят соответствующие обследования. В первых числах августа самки начинают откладывать кубышки, в этот период мы фиксируем места откладки яиц и в течение осени-весны наблюдаем, как они перезимовывают. Надо отметить, что снег и сильные морозы им не страшны, жизнеспособность очень высокая.
Проведение же истребительных работ – задача фермеров. Им мы оказываем агентские услуги от компании АО «Щелково Агрохим», обеспечивая инсектицидами, разрешенные СанПиНом. Кроме того, в организации есть самоходные опрыскиватели (ТУМАН 2, РУБИН, БАРС), которыми оказываем хозяйствам соответствующие услуги по борьбе с вредителем. Многие фермеры имеют свои опрыскиватели, а в КФХ “Будда” помимо прочего есть еще и два небольших летательных аппарата. В основном, конечно, фермеры привлекают малую авиацию из соседних регионов (Ставропольского края и Волгоградской области). А также приобретают технику вскладчину и по очереди проводят обработку своих земель.
– Вы сказали, проведение истребительных работ – задача самих сельхозтоваропроизводителей. Но ведь когда в степи пожар – приезжает МЧС и тушит его. Можно ли нашествие саранчи сравнить с тем же степным пожаром по степени опасности?
– Я бы не стал проводить такую аналогию. Пожар возникает мгновенно и сжирает все на своем пути буквально за считаные минуты. Но некоторые фермеры, кстати, проводя такую аналогию, именно так и рассуждают. Поэтому с их стороны бывает недопонимание, и очень сильно мы столкнулись с этим в первые годы. Но сейчас уже практически никого не приходится убеждать проводить обработку земель. Потому что люди понимают, что это в их интересах.
Знаете, в Калмыкии четыре вида особо опасных вредителей – саранчовые, луговой мотылек, мышевидные грызуны и клоп–вредная черепашка. Последний вид распространен на посевах зерновых культур в западных и центральных районах республики. Так вот, там землепользователи, чтобы получить хороший урожай, обрабатывают земли без всяких понуканий и призывов. Такие же работы они проводят против мышевидных грызунов. Луговой мотылек в последние годы не проявляется. А вот саранчовые – проблема из проблем, которая ежегодно наносит вред фермерам – животноводам.
Растениеводы с проблемой справляются лучше – у них есть нужная техника, которую они используют также для обработки от клопа–черепашки, сорных растений. Поэтому они заблаговременно закупают ядохимикаты и своевременно проводят истребительные работы. И даже были случаи, когда они обрабатывали соседние земли животноводов, для того, чтобы не допустить залета саранчи на свою территорию. Животноводам, конечно, сложнее. Они используют эту технику только один раз в году. Но надо понимать, что у них та же земля, что и у аграриев. С той лишь разницей, что одни зерно выращивают, другие – скот. Но в отличие от аграриев часто животноводы нещадно эксплуатируют землю. При этом некоторые не хотят ни пастбища улучшать, ни бороться с вредителями, а саранча-то закладывает кубышку и на их территориях.
Поэтому есть еще единичные случаи, когда тот или иной фермер надеется на авось, ждет, когда саранча встанет на крыло и улетит с его земель. С такими несговорчивыми составляем беседу, объясняем, что как арендатор, получающий доход с земли, обязан ухаживать за ней, что истреблять саранчу надо сообща, всем миром, иначе нам ее не победить. Обращаемся к главам РМО с просьбой зарезервировать в бюджете района финансовые средства для оказания помощи аграриям района. В последнее время главы РМО в договорах аренды прописывают, что фермеры обязаны проводить все агротехнические мероприятия, связанные с особо опасными вредителями. Иначе – расторжение договора.
Конечно, мы понимаем, что проведение истребительных работ влечет определенные затраты. Поэтому «Щелково Агрохим» идет навстречу нашим землепользователям и выдает ядохимикаты в рассрочку до 1 октября текущего года. Кроме того, минсельхоз республики софинансирует приобретение опрыскивателей до 30%, но не более 50 тысяч рублей.
А начиная с 2017 года правительство Калмыкии выделяет из резервного фонда средства на частичное субсидирование затрат сельхозтоваропроизводителей на мероприятия по борьбе с саранчовыми. Причем, последние два года сумма поддержки составляет 10-12 миллионов рублей ежегодно.
– На обработку одного гектара, включая расходы на химикаты, аренду техники, ГСМ, требуется примерно 500 рублей. Соответственно, на тысячу гектаров – 500 тысяч рублей. Сначала фермер проводит работы за счет собственных средств, а спустя какое-то время получает лишь частичную компенсацию.
– По нашим расчетам, в 2020 году финансовая потребность в проведении мероприятий по борьбе с саранчовыми составила порядка 40-50 млн рублей. То есть выделенные в этом году из ресбюджета 10 млн на частичную компенсацию затрат – очень хорошая поддержка. Более того, в отдельные годы некоторым хозяйствам компенсировали до 70% расходов.
А в проведении истребительных работ, повторю, в первую очередь, заинтересованы сами сельхозтоваропроизводители. Если фермер хочет получать хорошую прибыль, нужно, чтобы его пастбища были с хорошим травостоем, тогда скот будет сытым. Тогда и вопрос, надо ли проводить эти мероприятия или нет, отпадает.
– Несмотря на все предпринимаемые усилия, искоренить вредителя нам все равно никак не удается. Меры не эффективны, не достаточны? А что, если компенсировать затраты сельхозтоваропроизводителей в 100%-ном объеме и раздавать эту помощь не после того, как саранча все уничтожила , а до того, как она начнет отрождаться и становиться на крыло. Или создать структуру, отвечающую за полномасштабную борьбу с этим злом?
– Неверно говорить, что мы не работаем и не имеем результат. Да, его сложно увидеть или пощупать. Но мы неплохо сдерживаем размножение саранчи и распространение ее на другие территории. Надо отдать должное и нашим фермерам. Несмотря на все трудности, работу они проводят. Я сам езжу, наблюдаю, общаюсь с людьми.
По поводу мер. Сейчас трудно сказать, какие из них окажутся самыми эффективными. В свое время прежнее руководство республики пыталось внести в правительство России предложение о субсидировании истребительных работ из федерального бюджета. Увы, инициатива не прошла.
Правда, из госказны выделяют деньги на борьбу с саранчой, а точнее, на так называемые средства защиты растений от вредителя. Но применять мы их можем только в том случае, если насекомое «облюбует» земли федерального значения Минсельхоза России. У нас таких земель мало. Почему нам не могут разрешить использовать инсектициды на других участках? Саранча ведь не знает границ, ей виза не нужна и все равно, федеральная или местная земля. Если бы позволили использовать эти средства защиты, могли бы помочь нашим фермерам хотя бы таким образом. Этот вопрос я неоднократно обсуждал со своим руководством. Но он до сих пор не решен. Правда, после посещения Калмыкии этим летом комиссии Минсельхоза России пообещали поддержку.
– Александр Очирович, наверняка наших читателей больше всего интересует ответ на вопрос: когда же мы все-таки избавимся от нашествий саранчи?
– Вопрос с повестки дня одним годом мы, к сожалению, не снимем. Это будет происходить постепенно, в том числе в зависимости от природных явлений. Вопрос сложный, проблема очень болезненная, но в поиске ее решения мы не стоим на месте.
В 2020 году ввиду отсутствия влаги и высоких летних температур отдельные кубышки, которые мы откапывали при обследовании, почти усохшие, то есть нежизнеспособные. Мы очень надеемся, что таких кубышек будет немало. Более того, в этом году нет и травы для питания личинок. В общем, весна покажет. В любом случае ядохимикатов для борьбы с вредителем у нас достаточно. Имеем все необходимые расчеты, прогнозные цифры и, конечно, держим ситуацию под постоянным контролем.
Лагань в июне 2010 года
Фото: Николай БОШЕВ