В Элисте на Аллее Героев, напротив красивейшей шахматной ротонды (работа Н. Борисова) был открыт памятник рок-музыканту, автору песен, поэту, художнику, актеру, основателю и лидеру группы «Кино» Виктору Цою (21 июня 1962 – 15 августа 1990). Очень значительна символика скульптуры рок-музыканта в роли Моро из фильма «Игла», когда герой зажигает спичку, но не успевает прикурить за шаг до смерти… Герой бессмертен, а мы можем теперь культивировать этот образ, искать свой смысл в строках: «Но если есть в кармане пачка сигарет / Значит, все не так уж плохо на сегодняшний день. / И билет на самолет с серебристым крылом, / Что, взлетая, оставляет лишь тень (лишь тень)». Ведь даже названия его альбомов «Группа крови», «Звезда по имени Солнце» стали классическими слоганами.
После торжественного открытия скульптуры к 60-летию со дня рождения культового певца уже не одного поколения «Степные вести» побеседовали с автором памятника, заслуженным деятелем искусств РК Николаем Галушкиным и выразили свое восхищение мастеру. Первый наш вопрос был об отношении художника к герою его работы, ведь студенчество и профессиональное становление Николая Кубаевича, он родился в 1959 году, приходилось на те же советские 1980-е годы.
– Нет, я не поклонник Виктора Цоя. Ко мне обратились с предложением десять лет назад, и я сделал работу (заказ был к 50-летию В. Цоя, но по сложившимся обстоятельствам памятник не был установлен в Элисте. 10 лет работа хранилась у заказчика – Ред.). Но, конечно, это личность культовая, я как человек того времени был свидетелем его популярности. Это был человек неординарный, и нужно было раскрыть его образ, пластикой передать характер, образ и, конечно, внешнюю схожесть. В процессе работы были постоянные консультации с заказчиком (Мингияном Яшаевым, инициатором, меценатом проекта, поклонником творчества Цоя – Ред.). Просмотрел весь материал, который мне тогда предоставили заказчики – фильм «Игла», видеозаписи концертов, его тексты. Конечно, я исходил от их представления о своем кумире, и они прекрасно представляли его образ.
Да, мы с Цоем люди одного поколения и даже одного направления в профессии, ведь он учился недолго в Ленинградском училище им. Серова, затем в СПТУ на резчика по дереву, немного поработал в реставрационных мастерских. Моя студенческая юность совпала с популярностью рок-групп, тяжелого рока. Я потом даже сына своего приучил к такой музыке. Но в работе с образом ты не только начинаешь понимать, знать самого Цоя… Поймите, что для художника каждая работа – это этап личной жизни, а завершенная работа – его ребенок, это уже такое свое…
Да, были трудности в работе, но трудности иного характера, не с образом. Как подать этот образ? Подход как к классической скульптуре? Это было бы не то… Нужно бы выразить его непризнанность официальную, дополнить, подчеркнуть этот факт фактурой материала. Долго работал с материалом, убирал гладкость, и наконец все же добился – проявилась художественная небрежность в отделке бронзы. И вот эта работа над материалом помогла раскрыть образ поэта-бунтаря. Но это все было десять лет назад… Конечно, я рад, что работу увидели поклонники творчества Цоя, элистинцы.