Пролог
Если долго – как минимум, больше двух часов – мчаться на мотоцикле по великий степи, то свист сусликов, взмахи громадных орлиных крыльев, нескончаемый вой степного ветра и пронизывающий запах полыни в какой-то момент перестанут различаться, превратятся во что-то всепоглощающее и монолитное, и Вы на какие-то доли секунды сами станете этим Нечто. Этой секунды, поверьте, хватит для того, чтобы Вы вдруг почувствовали в себе что-то сильное: совершенно новое, необычное, неожиданное и больше никогда и никуда уже не захотели отсюда уезжать.
Великий чабан
Мой друг Эрдня – самый настоящий чабан. Умелый, сильный и одинокий. Человек, насквозь обдуваемый мощнейшими ветрами, опаляемый вечным солнцем Великого Синего неба, знающий степь как свою ладонь – и, кажется, умеющий делать своими смуглыми руками всё что угодно. Даже почитай что хирургические операции типа приёмки родов у овец. Хотя, если вдруг в степи надумает рожать какая-нибудь не добежавшая до лечебницы дама – уверен, чабан и тут не подведёт=). Нет, есть, конечно, в его жизни и жена и многочисленные по современным меркам дети, и присущие только ему – непостижимые для меня хобби – но на самом деле он самый что ни на есть чабан. Когда Эрдня в 5 утра встаёт вместе с жарким калмыцким солнцем, в отаре начинается настоящая жизнь: недавно окотившиеся овцы загоняются в специальные стойла, а не желающие кормить своих детёнышей новоиспечённые матери получают порцию палки – и желание тут же возникает. Умершие при родах ягнята выносятся со двора, бараны и овцы делятся на только самому Эрдне понятные группы, и вся эта камарилья из – честное слово – сотен голов, чинно блея, направляется на целый день в степь.
Калмыцкие овцы с детьми
Вечерами Эрдня может охотиться на корсаков, зайцев и огромных степных волков, которые порой несут серъёзную угрозу его стадам, по утрам может ловить жирных сусликов – заливая в норку немного воды, прикладывая ухо и слушая, чихнул внутри норы зверёк или нет? Если чихнул – можно выгонять и брать живьём. А может просто – развести костёр из нарубленного предварительно кизяка – и, неспешно попивая джомбу, думать, глядя на многочисленные звёзды калмыцкого неба.
На фото – тот самый великий чабан после удачной охоты
Отара
В стадах Эрдни я с большим интересом наблюдал и самый что ни на есть естественный отбор и настоящие чудеса чабанского искусства. Природа – не обладающая очевидно, ни сочувствием, ни нравственностью, ни иными качествами, которые люди до сих пор пытаются приписывать ей – создала животных таким образом, что они вполне себе способны совершать ну очень безнравственные по нашим меркам поступки. Нет, я не говорю об убийстве: убийство в природе, как вы знаете, есть основа основ – почитай, что любое живое существо и живёт-то либо потому, что убивает других живых существ либо потому, что питается травой, но само будет в конце концов убито. Так что убийство – это само собой. Но вот отказ от собственного ребёнка в животном царстве – выглядит, на мой взгляд, очень необычно. Между тем легкомысленные особы из овечьей тусовки – которых мы в сердцах обзывали и кукушками и даже, прости Небо, проститутками (хотя, овцы, понятное, дело не несут вины за то, что они такие) – вполне допускают столь порицаемые действия: и во время окота то одна, то другая особь отпихивали от себя новорожденных дочерей и сыновей, и брат великого чабана Эрдни – с богатырским именем Джангар, то и дело привозил на мотоцикле из степи новоявленных сирот, в столь ранний срок познавших 1-ю Благородную истину на собственной шкуре. Вот один из них – наречённый мною Константином за необычайную схожесть с одним из моих русских друзей=).
На фото -новорожденный Константин
Константин, привезённый утром из степи на стоянку, весь день мотал мою душу истошным блеянием и сосал пальцы у всех попадавшихся ему навстречу людей. А вечером Эрдня – только ему одному понятным способом – нашёл в степи среди сотен как близнецы похожих овец, ту самую безнравственную мать, пригнал на стоянку и классическим методом – палкой по ушам – заставил, что называется, «родину любить» – то есть исполнять материнские обязанности. Счастливый Константин напился вдоволь молока одумавшейся матери и заснул богатырским сном, чем и успокоил моё изболевшееся по его судьбе сердце.
Но на примере овечьей отары можно наблюдать и иные природные явления, которые мы привыкли громко называть «несправедливостью жизни». Как вам, например, история о том, что любящая и изнемогающая от возможности заботиться и любить овечья мать видит, как на глазах чахнет и умирает её любимый и единственный новорожденный ребёнок? Между тем, в соседнем стойле овца из гламурной тусовки «кукушек» напрочь – даже из под палки Эрдни – отказывается кормить своего совершенно здорового чадушку? Но и тут великий чабан находит выход из этой совершенно запутанной и неразрешимой на взгляд простого смертного природной аномалии. Он забирает от любящей матери её почившего сына и незаметно подкидывает ей на откорм сына бессовестной овцы – «кукушки». Но любящая мать – хоть и находится в состоянии безутешного горя – отказывается от подкидыша… И тут я с удивлением вижу как великий чабан ловкими движениями снимает с мертвого ягнёнка шкуру (причем снимает ее целиком – как какую-нибудь женскую кофту) и надевает эту шкуру на живого ягнёнка – отказника. И вот этот молодой перец в чужой шкуре снова подкладывается к убитой горем чужой матери. Тут мать чуть не сходит с ума, потому как её религиозное сознание пока еще не на том уровне, чтобы поверить в воскресение: тем не менее, она с упоением начинает его облизывать и кормить. Так великий чабан перехитрил мать-природу.
Хоть я и агностик, но после всех этих перевоплощений и воскрешений путём переодевания, мне срочно захотелось помолиться – жаль, в степи нет совершенно никаких религиозных сооружений (там и электричества-то, собственно, нет). А Эрдня вынес из помещения горячего, солёного чаю с молоком – джомбы, запалил кизячный костёр и уселся спокойно смотреть на свои калмыцкие звёзды.
Я не знаю, о чём он думал тогда. Я же думал о том, что если в мире случится катаклизм или еще что – и люди застрянут в пробках, сбегая из своих удобных мегаполисов – в жизни великого чабана почти ничего не изменится. Всё так же будут бараны и охотничья добыча – еда, все так же будет кизяк – топливо, и такими же – по крайней мере, на какой-то срок – останутся звёзды, которые чабану – милей любого экрана да монитора. Относительная земная нирвана Эрдни – как и подобает ей – наделена качествами удовлетворённости и постоянства.
Алтарь на чабанской стоянке
Степь
Хранитель Чилгира.
Калмык Дима Шараев – всемирно известный исполнитель народных песен и национального эпоса «Джангар». Всеведущий яндекс прекрасно знает эти имя и фамилию, и выдаёт жаждущим – без преувеличения – сотни аудио-видео-фото – и статей про Диму. А так же Диминых интервью. Но где этот гламур известности, где дорогой парфюм и немного надменный – как бы уставший от людского внимания и славы – взгляд? А этого всего просто-напросто нет. И вот Дима, предпочитающий родное степное село Чилгир городам и весям, везёт меня на своей видавшей виды «Ниве» по своей земле. То рассказывая истории про волка, который зарезал уже несколько овец из поголовья да которого так и не удаётся поймать, то про степное озеро – которое вот оно – прямо напротив нас, или поёт песню про чай, который сварила мама.
Одна из афиш с Дмитрием Шараевым
Есть в Чилгире деревянный дом, памятный тем, что именно здесь проходил в начале века народный съезд, и есть буддийский субурган, который Дима почтительно обходит 3 раза. Еще есть специальный камень – подарок от лам Бурятии. Когда рассказывают, что возле него периодически происходят исцеления – я охотно верю и понимаю, что все «живые» религии на самом деле «работают». По крайней мере, на нашем – земном уровне. Еще в селе есть клуб – куда хранитель Чилгира Дима, применив свои талант и силу убеждения – заманил прекрасного городского хореографа. Клуб буквально ожил, и сельские дети с видимым удовольствием танцуя, приветствовали нас с великим чабаном и Димой – который и устроил эту сельскую экскурсию.
Одна моя знакомая – прекрасный практикующий психолог. Именно от неё я научился хотя бы шапочно понимать человека, изучая его страницу в социальной сети. На странице великого джанграчи и хранителя Чилгира я не нашёл ни одной фотографии и надписи или даже видеозаписи, которая хоть как-то намекнула бы мне о какой-то гордыне или самолюбовании. Вот Дмитрий Шараев стоит в спортивных штанах в родном селе, вот он подстригает овцу из своей отары. А вот маленькая девочка – которой на лечение собирают деньги. Пожалуй, всё. Честно говоря, приятно быть приятно удивлённым.
Великий джангарчи пел нам песни целый вечер и часть ночи – пел, что называется, от души и по полной: хотя слушатели мы, мягко говоря, не именитые и было нас всего-то тройка человек…Но, видимо, не это человеку важно – да, скорее всего, совсем не это.
Дима стрижёт овцу
Нирвана на секундочку
Однажды вечером, глядя в Ваши честные голубые глаза, великий чабан может смилостивиться и, попивая джомбу, отправить Вас загонять стадо на Запад – прямо на заходящее солнце. Вы, конечно, с радостью согласитесь, и, надев наспех поверх футболки что-то тёплое на вечер – заведете выданный Вам китайский мотоцикл. Он, рыча, понесёт Вас в сторону водопоя, и там, отгоняя стадо на новые места, Вы будете греметь погремушкой из банок, то гоня баранов на мотоцикле, то слезая с него и переходя на смешную человеческую рысь, выдающую в Вас искони городского человека. То снова запрыгивая на мотоцикл, и рыкая мотором, и страшно сверкая глазами, будете понукать стадо, чувствуя, что уже вспотели от усердия. И, наконец, увидав, что калмыцкое солнце скоро сядет, и сильно стемнеет в степи, и Вы – городской олень без навигатора – не найдете обратной дороги – вот тогда Вы прыгните на мотоцикл и помчитесь опасливо к стоянке. Где великий чабан уже разжёг огонь и держит уже в руках своих пиалу с солёным молочным чаем.
Аффтар на мотоцикле
…И тут произойдёт нечто такое, что заставит Вас плюнуть на опасности ночных троп и даже на уют костра. Вы заглушите мотор и ляжете на брошенную куртку, и сверху будет – Великое Синее Небо, а под Вами – теплая в калмыцком апреле Земля. А со всех сторон – лишь сотни километров пустоты, без деревьев, строений и даже кустов. И вот в этом просторе, среди этой воли, быть может, Вы вдруг почувствуете истинную и незнакомую доселе свободу, которая притаилась и живёт где-то глубоко внутри Вас, и Вы поймёте, что больше ничего уже и не надо. И ничего не стоят Ваши тревоги, Ваши беспокойства и Ваши желания. На секунду, быть может даже на её долю – Вы и сам станете частью этой могучей степи, никуда не спешащей и ничего уже не желающей.
Вы, наконец, станете, блин, самим собой! Хотя бы на несколько минут или даже секунд. Иногда это гораздо больше, чем часы, месяцы или даже целые годы.
Великая степь
Автор bair_zuber