Почти сорок лет минуло с тех пор – казалось бы, пора забыть, – а кошмары нет-нет, да и приснятся. Раньше это наваждение посещало, конечно же, чаще; сейчас накатывает лишь изредка, да и то как-то расплывчато, неярко, тускловато.
Конец июня 79-го в Черноземелье, как обычно, был до одури жарким. Но Юрка Лиджиев, коренной адыковец, к этому давно привык и не обращал внимания. Крутил себе баранку совхозного грузовика и в ус не дул. Ждал, что вот-вот райвоенкомат вспомнит о нем, и как в воду глядел: почтальон принесла повестку со стандартным текстом: «Гражданин имярек! Вы призываетесь на военную службу. Такого-то такого явиться в районный военный комиссариат. При себе иметь кружку, ложку, мыло, зубную пасту, полотенце…» В общем, стандартный набор для салаг.
Юрка нисколько не огорчился: считал, что служить в армии должен каждый мужчина, если же, конечно, он настоящий мужчина. Поэтому с легким сердцем сел на рейсовый автобус и покатил в Комсомольский.
Народа, по его воспоминаниям, собралось прилично. Но потом в силу каких-то причин многих отсеяли, и осталось их человек пятнадцать – все водители. После медкомиссии отправился домой, а наутро сел на проходящий бортовой ГАЗ-53 с такими же парнями, как и он, и в сопровождении замвоенкома поехали в Элисту.
В республиканском военкомате начальство тоже молчало, как партизаны: никто не говорил, куда направят ребят (а их набралось свыше сотни) из Калмыкии – это была военная тайна!
Забегая вперед, можно смело утверждать, что в тот момент об этом не знал никто, но все строили загадочные мины на лице.
Наутро – пожалуйста – три «Икаруса» к воротам подогнали. Извольте на посадку. И поехали. Как всегда бывает в таких случаях, почти у каждого были припасены мамин гостинец и папин «особый подарочек». Так что время проходило весело, сытно и пьяно; километры летели пулей. Короткая остановка в Ставрополе – далее путь на Минводы.
Все предположения о том, где они будут служить, в какие войска попадут, отошли на задний план – начальству виднее. А им и так хорошо.
В Минеральных Водах произошло ЧП – потеряли двух призывников, вернее, они сами согтугар потерялись. И, скорее всего, в Ставрополе. Офицеры бегают, орут, матерятся, а делать нечего: автобусы уже рулят к трапу самолета, надо грузиться. Так с недокомплектом и полетели в Ашхабад.
Что потом случилось с начальством, какие клизмы оно получило от военных с большими звездами, сие тайна великая есть. Но как бы то ни было, остальной контингент к месту назначения прибыл в целости и сохранности, и определили его в какую-то занюханную воинскую часть.
На следующий день приехали «покупатели» – офицеры, выбирающие себе, по их мнению, самых лучших – физически крепких, толковых, сообразительных. Хотя большинство из новобранцев были обычные оболтусы, у которых молоко на губах не обсохло.
Выходцам из Республики Калмыкия, если так можно выразиться, повезло; скопом их отправили в самую южную точку СССР – город Кушку.
Для сведения. Во время войны в Афганистане многие военнослужащие, отправляемые в зону боевых действий, проходили акклиматизацию на Кушке, так как климатические условия города достаточно близки к климату Афганистана.
С юго-западной, южной и юго-восточной сторон город в пределах менее десяти километров окружает государственная граница между Туркменистаном и Афганистаном.
Так вот, Юрку Лиджиева с земляками определили в инженерно-саперные войска и стали методично учить взрывному делу. Осваивали все виды мин; как их правильно поставить, как разминировать, какие виды ловушек существуют и так далее. Чтобы исключить такое: сапер ошибается один раз.
Тихой сапой прошли пять месяцев, а потом часть поднимают на учения, приближенные к боевым. Дислоцировались уже близ границы, жили в палатках.
Тут следует сказать, что в то время никакой войны еще не было; лишь 24 декабря 1979 года маршал Советского Союза Дмитрий Устинов подписал директиву № 312/12/001, в которой говорилось: «Принято решение о вводе некоторых контингентов советских войск, дислоцированных в южных районах нашей страны, на территорию ДРА в целях оказания помощи дружественному афганскому народу, а также создание благоприятных условий для воспрещения возможных антиафганских акций со стороны сопредельных государств».
Как раз под эту раздачу и попали наши ребята, по существу не нюхавшие пороху. Они были в числе первых, кто пересек государственную границу, как им сообщили, «для укрепления южных рубежей Советского Союза». Это случилось 25 декабря.
И началась затяжная, непонятная война. Только по официальным данным, общее число погибших за период более чем девятилетнего военного присутствия «ограниченного контингента» составило 15051 человек, из них — 14427 бойцов вооруженных сил, которые отдали жизни как в результате боевых ранений, так и от несчастных случаев и болезней.
Юрию Лиджиеву несказанно повезло. С той войны он вернулся без единой царапины, хотя за полтора года службы бывали моменты, что костлявая с косой бродила где-то рядом и грозила ему корявым пальцем.
На всеобщее удивление, в провинциальном городе Герат, куда они передислоцировались в самом начале, местные жители их встречали цветами. Потом, к слову, они окажутся цветочками, а ягодки будут впереди. Следующий город был Шинданд, где ребята впервые попали под обстрел.
Как поет Валерий Петряев в песне «Афганская баня»,
Дух какой-то ошалел,
Короче, начался обстрел.
Кстати, полностью песню можно прослушать здесь. С уникальными иллюстрациями.
А потом начались, как это принято писать, суровые армейские будни. Лишь только освобождаются от снега горные тропы, душманы сразу активизируются. Задача наших – их не пропускать, по возможности уничтожать. Одним словом, обозначить свое присутствие, показать, что здесь стоит реальная сила. Вот тут и пригодилось Юрию его ремесло. Минировал ходы и выходы, блокировал звериные тропы, тем самым пресекая передвижение неприятеля, разминировал вражеские сюрпризы.
Конечно, были и непосредственные боестолкновения: тут уж кто кого!
– В горячке боя забываешься. В тебя лупят, ты стараешься найти выгодную для себя диспозицию, чтобы и себя не подставить, и противника замочить, – вспоминает Юрий Наминович. – Страшно становится лишь потом, когда стрельба прекращается.
Как-то мы вместе с десантурой выдвинулись в боевой рейд. По рации сообщили, что идет караван духов с оружием. Поставлена задача: уничтожить. Есть две тропы. Одна сверху (дело-то в горах происходило), одна сбоку. Нижнюю минируем, на верхней устроили засаду.
Но они тоже не первый год воюют, разделились. Короче, внизу напоролись на мины, а другой отряд прибыл к нам тепленьким. Тут уж бой настоящий пошел. Пули только рядом цокают да свистят рикошетом от камней.
Много Юрий вспоминал случаев из афганского сериала.
Пошли раз с пехотой. Офицер командует: тут заминировать, тут растяжку поставить. Все ж это быстро происходит, все в напряжении. Пока туда-сюда, смотрим – одного солдата нет. Начали искать. Нашли, в конце концов. Со вспоротым животом.
Но все рано или поздно кончается. В июне 1981 года мы были в Шинданде, вспоминает солдат, здесь дислоцировалась наша дивизия. На аэродром приземлился борт, дембелям командуют «на посадку». Выяснили, что самолет направляется в Союз. Куда? В Алма-Ату. Нам – хоть на Камчатку, хоть в Магадан, главное – домой!
Одним словом, оказался опять в родном Адыке. Женился, дети пошли. Главная проблема – спать вместе с женой. Юра каждую ночь «шел в атаку», «отбивался от душманов», а Валя тем временем тихонько переползала на диван. Спустя годы случилось непоправимое – супруга неожиданно ушла из жизни. Сейчас он живет в Яшкуле у сына.
А встретился я с Юрием в республиканском госпитале для ветеранов, куда он ежегодно поступает на обследование – здоровье стало пошаливать. Там и разговорились. Напоследок он дал мне дельный совет.
– На БМП лучше всего передвигаться, сидя на броне, а не внутри. Дело в том, что мина или граната, выпущенная из гранатомета, взрываясь, убивает всех, сидящих в кабине, “в броне”, а тех, что снаружи – взрывная волна просто раскидывает. Что касается автоматных очередей, то – пуля дура, и из двух зол надо выбирать меньшее.
Фото Николая Бошева