22 февраля 2020 года (до Цаган Сара, по калмыцкому обычаю) будет 49 дней как нет с нами Бадмаева Андрея Васильевича. Для многих он учитель, учёный, коллега, а для нашей семьи любимый папа, муж, друг – единственный, преданный, незаменимый человек, любящий и заботливый. Мы понимали, что посвятил он свою жизнь большой и нужной цели, очень гордились им, берегли, как могли. Он не был идолом, этого и не требовалось. Как у всех нас, у него были обязанности. Он с удовольствием вместе с детьми делал уборку, ходил за продуктами в магазин, мог утром встать раньше всех и приготовить калмыцкий чай. Наверное, многие мужчины так делают, а нам казалось, что наш папа один такой.
Особенной гордостью семьи были наши друзья, соседи, родственники, друзья братьев, сестер. Двери у нас не закрывались. Сидели допоздна, вели нескончаемые разговоры о науке (и научном), о книгах, актуальных публикациях. Друзья – тема вечная, мы их не меняем на протяжении полувека, уже выросли дети и внуки, и мы продолжаем дружить. Весной 2019 года провели юбилейные мероприятия, посвященные 80-летию Андрея Васильевича. Он очень был тронут той атмосферой, которую создали в дни юбилея соратники и ученики, руководители научных учреждений, представители общественности республики, земляки и, конечно же, друзья.
Но случилось то, чего мы не ждали. Пришла беда, большая беда. Болезнь никого не щадит. Он ушел, никого не напрягая, не мучая. Успел услышать голос сына, который летел поддержать отца, а получилось – проводить в последний путь. В тот день мне разрешили пройти в реанимацию, мы поговорили, даже пошутили, уходя, я обещала прийти на следующий день. Он умер через несколько часов после того, как мы разговаривали. Все.
Вчера Юля Очирова, дочь Галочки Красильниковой, принесла мне статью памяти Андрея Васильевича «О родном языке, и не только», ее написали историки Джалаева Августа Манджиевна и Цапник Галина Евгеньевна, мать и дочь. Мы дружили семьями, Августу Андрей Васильевич звал Аллочкой, как и все близкие друзья. Августа Джалаева шла рядом, рука об руку, с Андреем Васильевичем всю жизнь и в статье, публикацию которой «Степные вести» приурочили к 22 февраля, осталась верна себе – и науке. Уверена, Андрей Васильевич был бы очень счастлив прочитать эту статью. Мне читать ее было больно, статья о муках ученого, о переживаниях подвижника, о том, как кровоточило его сердце при мысли, что не все, что задумал, успел и смог. Хотя я знаю, что мой муж успел сделать очень много.
Валентина БАДМАЕВА
Памяти Андрея Васильевича Бадмаева
В одной из последних статей Андрей Васильевич Бадмаев с горечью заметил: «Утрачиванием языка мы обязаны «веку-волкодаву», двадцатому столетию». Что имел в виду ученый?
Одной из задач национальной политики в 1920-е годы стала изоляция народов от исторических корней их культур. Для этого использовался метод смены алфавита. В Калмыкии его реализацией занимался Номто Очиров. В тот период он разделял идеи сменовеховства – общественно-политического движения, возникшего в начале 1920-х гг., в связи с переходом к нэпу, в среде либерально настроенной интеллигенции, в большинстве своем не принявшей революции. Сменовеховцы выступали за примирение и сотрудничество с Советами, мотивируя свою позицию тем, что большевистская власть уже «переродилась» и действует в национальных интересах России и ее народов. В январе 1924 г. Н. Очиров выступил на дискуссионном собрании калмыцкой общественности в Астрахани с докладом «Зая-пандитский алфавит и русская транскрипция», содержащим основные принципы реформирования калмыцкой письменности. Он резонно считал, что переход на кириллицу сделает образование более доступным, а также расширит возможность освоения калмыками достижений европейской науки. Культурные формы, созданные в те годы для нерусских народов, а также символы автономии, дарованные им, имели бесспорный положительный эффект, усиливая национальное самосознание. Однако стратегической целью большевиков оставалась не национальная форма культуры с коммунистическим содержанием, а полная денационализация ради «слияния культур и языков в единую социалистическую культуру и в единый общий язык, когда социализм одержит полную победу во всем мире» (Из доклада Сталина на XIV съезде ВКП (б) в 1930 г.). Ради этой утопии людей отрывали от культуры предков, меняя алфавит и сжигая книги. Через несколько лет студент Ленинградского восточного института Церен-Дорджи Номинханов, командированный в Калмыкию для проведения культштурма, с ужасом наблюдал, как ветер разносит по степи обрывки священных текстов из разоренных храмов… После январского 1924 года собрания в Калмоблисполком пришла телеграмма из Петрограда, в которой С.Ф. Ольденбург, А.Н. Самойлович и ряд других крупнейших востоковедов предостерегали, что отказ от зая-пандитского алфавита приведет к забвению богатейшего письменного наследия калмыцкого народа и положит конец едва начавшемуся его научному изучению. Их опасения подтвердились.
Но не стоит земля без праведника. Теперь, когда нет с нами Андра с его природной скромностью можно произнести это слово, которое отражает его подлинную человеческую сущность. Через сорок с лишним лет молодой ученый Андрей Бадмаев вернул калмыкам статус народа с древней письменной традицией и богатой литературой. Он добился проведения в Элисте в сентябре 1968 г. научной конференции, посвященной 320-летию заяпандитской письменности. Накануне вышла его брошюра, в которой удалось охарактеризовать великого ойратского просветителя – как ученого, как политического деятеля, как поэта-переводчика. Тогда же вышла из печати еще одна книга Ан. Бадмаева «Зая-Пандита. Списки калмыцкой рукописи «Биография Зая-Пандиты». В ней впервые была дана характеристика всех списков рукописи «Биография Зая-Пандиты». (Сегодня она известна под названием «Сарин герл» («Лунный свет») – на «ясном письме»). Завершающим этот научный прорыв аккордом явился «Практический самоучитель старокалмыцкой письменности» Ан. Бадмаева.
Андра всегда с душевной теплотой вспоминал Бориса Клементьевича Пашкова, который в начале 1960-х гг. увлек его на путь служения науке. Мало кто знает, но, когда в феврале 1963 г. в доме ученого случился пожар, Андрей Бадмаев и Николай Убушаев на руках вынесли своего учителя из огня… Следуя известной «теории рукопожатия», можно выстроить линию ученик-учитель: А.В. Бадмаев – Б.К. Пашков – Н.Н. Поппе – Б.Я. Владимирцов – В.Л. Котвич – Ф.И. Щербатской – и далее, восходящую к «новой школе востоковедения» В.Р. Розена начала XX века. Ее представители утверждали, что лучшим способом интеграции инородцев является воспитание в них более сознательного отношения к своему культурному наследию и гордость за него. Новое востоковедение уже было не заинтересовано в представлении инородцев как экзотических существ, ведущих «фантастический» образ жизни и одевающихся в «театральные костюмы». Лишь одно-два рукопожатия отделяли Андрея Бадмаева от этой плеяды выдающихся востоковедов. Они составляли ту часть российской интеллигенции, которой, по выражению английского философа Исайи Берлина, была свойственна «обостренная чувствительность к нравственным, социальным и эстетическим проблемам». Андра в полной мере унаследовал её.
Одним из главных мероприятий в национально-языковой области в период «хрущевской оттепели» стала школьная реформа 1958 г., явившаяся практическим шагом в направлении слияния наций. Она привела к значительному расширению использования русского языка, в особенности в автономных республиках и округах. Во многих регионах были отменены школьные системы, функционировавшие на местных языках. Только в национальных советских республиках языки народов СССР еще сохраняли свое значение в качестве языков управления и культуры. Реформа предоставила родителям свободу выбора между русскими и национальными школами и сделала второй язык факультативным.
Процесс вытеснения калмыцкого языка из культурно-образовательного пространства проходил постепенно. Обычно смена языка происходит поэтапно, часто за время жизни трех поколений. Поэтому мы не сразу заметили этот так называемый «языковой сдвиг». По-прежнему из радиоприемников лилась прекрасная живая речь калмыцких дикторов – Бембета Бакаева, Зои Шуриновой, Бориса Чинкалеева. По утрам нас будили звонкие голоса учеников единственного экспериментального класса замечательной учительницы Боси Энеевны, жены известного ученого-лингвиста Б.Д. Муниева. Ребята чуть ли не ежедневно вели радиопередачу «Пионерские вести» на калмыцком языке. Нас удовлетворяла традиция представления наших культурных особенностей по определенной, практически неизменно повторяемой схеме, сложившейся в советское время. Эта традиция основывалась на «музеефикации», фольклоризации национальных культур. Это означало, что меньшинствам разрешалось осуществлять свои культурные практики только в безобидных с точки зрения окружающей культуры чертах. Обычно это национальные блюда, одежда, танцы, музыка, ассоциируемые с традиционной культурой и представляемые в ситуации, когда эти народы в действительности имели очень слабое влияние на происходящее в регионе их проживания.
В 1970-е и первой половине 1980-х гг. национально-языковые проблемы обострились. Государственная поддержка русского языка заметно усилилась. Не было ни фактического, ни даже юридического равноправия языков, несмотря на то что в Конституции СССР русский язык не именовался государственным. В то же время в ней, в отличие от Конституции 1936 г., говорилось не о праве, а лишь о возможности образования на родных языках. В ситуации, когда языки, на которых говорят в том или ином сообществе, оказываются в неравном положении, они умирают. Самый разумный и естественный выход – билингвизм, т.е. владение двумя языками, русским и родным. В национальных регионах это, как правило, одностороннее двуязычие.
Практическая потребность в овладении русским языком, давно ставшим в условиях нашего многонационального государства средством приобщения к мировой научно-технической информации и духовной культуре, остается непреходящей. Выдающийся интеллектуал писатель Чингиз Айтматов считал русский язык даром истории, объединяющим фактором. Главное условие здорового билингвизма , по Айтматову, – полное равноправие языков и даже некоторая разумная привилегия, помощь развивающемуся национальному языку. Для возрождения и развития языков малых народов необходима разумная языковая политика со стороны государства. Вместе с тем нельзя отрицать и того, что люди делают такой выбор, который позволяет языку умереть. К примеру, родительский этнонигилизм порождается простым желанием дать детям образование на том языке, который бы способствовал их дальнейшей карьере, помог «устроиться в жизни».
Роль калмыцкого языка в обществе изменится по мере того, как он будет становиться средством передачи «высокой» культуры. Несмотря на то, что его терминология пока недостаточно развита, ситуация языка может измениться. Переход из одного класса развития языка в другой носит эволюционный характер и требует времени. Калмыцкий народ имеет исторические наработки использования родного языка как средства адаптации к изменяющимся условиям. Официальные языки современных государств стали «цивилизованными» языками сравнительно недавно, за короткий период времени. Превращению их разговорных языков в языки «высокой» письменной культуры способствовало создание литературного языка на основе существующих диалектов и обучение этому языку широких масс.
Придет время и для лексического, смыслового обогащения калмыцкого языка многолетние труды Андрея Васильевича Бадмаева будут востребованы в полной мере, наряду с другими методами модернизационного развития языка. В начале 1970-х он переложил с ясного письма на современный калмыцкий «Историю калмыцких ханов», «Сказание о Дербен-ойратах Габан-Шараба», «Сказание о Дербен-ойратах Батур Убаши-Тюменя». Они вошли в его книгу «Сарин герл. Памятники калмыцкой литературы. XIII-XX века», изданную уже в перестроечное время. «Но они должны быть не памятниками, а ежедневной потребностью эрудированного, культурного калмыка», – настаивал ученый, – В них заключен забытый корпус [калмыцкой лексики], отвергнутый в советское время в связи с отказом от письменности».
От «вооруженного этноса» – к «думающему», – этот путь, пройденный калмыками за столетия, Андрей Бадмаев населил людьми, творениями их духа. Он приблизил нас к пониманию национального характера, менталитета, истории. Он исполнил перед наукой и людьми свой долг полностью.
Андрей Васильевич Бадмаев ушел из жизни 16 января 2020 г. в возрасте 80-ти лет. Но печаль наша светла, ибо он в наших сердцах.
Августа ДЖАЛАЕВА
Галина ЦАПНИК