Как мы сообщали, 23 августа, в рамках спецпроекта «Глава онлайн» состоялась третья «прямая линия» руководителя республики Алексея Орлова, продлившаяся три с половиной часа. Естественно, не все жители Калмыкии в силу каких-то причин могли «вживую» посмотреть видеоконференцию.
Мы продолжаем публикацию вопросов граждан республики и ответы на них Главы РК.
Одна из животрепещущих тем – это пожар на оптовой базе, в результате которого пострадало имущество семи (по другим сведениям – одиннадцати) предпринимателей, и теперь они хотят получить внятный ответ от власти: помогут ли им в их горе. Людей понять можно: сгорел их бизнес и в прямом, и переносном смысле этого слова, они остались один на один со своей бедой.
Честно говоря, по этому поводу у меня возникает двойственное впечатление: люди сами виноваты, и в то же время не виноваты. А имя этому – пресловутое русское, нет, не русское – советское «авось». Я специально сегодня проехал по территории базы. Магазины и магазинчики, палатки и лотки по-прежнему работают в устоявшемся режиме – торговля бойко идет, выручка поступает, а там как звезды сложатся, или пока проводка не воспламенится.
Именно по нюансам этой проблемы во время видеоконференции и состоялся обстоятельный разговор Алексея Орлова и предпринимательницы Светланы Очировой, выступившей от имени всех погорельцев. Чтобы была ясна точка зрения руководства республики по этому поводу, и поскольку эта тема весьма щепетильная, воспроизводим диалог со стенографической точностью.
Очирова: «Добрый день, уважаемый Алексей Маратович! Очирова Светлана Сергеевна. Обращаюсь к вам от имени арендаторов, пострадавших при пожаре, который произошел тринадцатого июля 2018-го года на оптовой базе.
В данном пожаре сгорело все наше имущество, весь товар, все торговое оборудование, а самое главное – мы потеряли, для большинства из нас, единственный источник дохода для наших семей и для себя. За плечами у нас остались долги по кредитам перед банками, перед поставщиками за полученный товар, поэтому у нас очень сложная ситуация.
С нашей бедой и болью мы обращались во многие инстанции: встречались с уполномоченным по правам предпринимателей, встречались с председателем правительства, с министром экономики республики, с главой города. Нас, конечно, везде выслушали, посочувствовали, выразили соболезнование, как говорится, да? Но никто реально не мог помочь, не смог помочь в вопросе оказания нам реальной помощи, которая нам необходима для того, чтобы мы организовали вновь для себя рабочее место, где мы сможем обеспечить себя и свои семьи.
Мотивировали тем, что, значит, у нас нет никакой правовой основы, никаких правовых позиций, для того, чтобы нам оказать материальную помощь.
Ну, я думаю, мы все думаем, что, если подойти к нашей беде по-человечески, то в принципе можно найти правовые основания, как это, например, сделали в Кабардино-Балкарии.
В Нальчике в апреле этого года совершенно также, при таких же обстоятельствах, точно так же, сгорела часть центрального рынка. Пострадавшие тоже там были такие же предприниматели, которые арендовали торговые места на рынке. Рынок там принадлежал собственнику; он не был ни муниципальной, ни республиканской собственностью. Но, тем не менее, республиканские и муниципальные власти Кабардино-Балкарии включились активно в то, чтобы помочь предпринимателям, которые погорели, и нас сейчас все окрестили как погорельцы.
Они сами отремонтировали все павильоны, которые сгорели [НРЗБ], также освободили на три месяца от арендной платы предпринимателей, и глава Кабардино-Балкарии изыскал возможность оказать всем предпринимателям, которые пострадали в этом пожаре, материальную помощь по тридцать тысяч рублей. Ну, я так думаю, что этих предпринимателей Кабардино-Балка
рии было очень много. Ну, намного больше, чем нас.
Я так думаю, что Кабардино-Балкария – точно такая же республика, как и Калмыкия. Вот. И там же существуют те же самые законы, что и везде. Но, тем не менее, там отнеслись к беде людей по-человечески.
Алексей Маратович! Мы обращаемся к вам, ну, как будем говорить, как к последней инстанции. Мы очень надеемся, что вы не останетесь в стороне от нашей беды и изыщете как-то способы помочь нам, чтобы мы обеспечили себя и свои семьи. Вот. Поэтому я считаю, что этот случай у нас пожара – он экстраординарный, он единственный в республике, где пострадало столько человек. Слава богу, что не было, конечно, человеческих жертв, но материальный ущерб у нас очень большой.
Поэтому я обращаюсь к вам от имени всех арендаторов, с уважением и надеждой. Спасибо заранее.
Орлов: Спасибо, Светлана Сергеевна. Вы пока задержитесь у микрофона. Вы вот много говорили про Кабардино-Балкарию, я хотел бы по этому поводу сделать небольшое пояснение. Я думаю, что вы тоже об этом прекрасно знаете.
Сгорел торговый центр, многоэтажный. И сгорели павильоны, павильончики, углы в этом торговом центре. Так? Не торгового рынка, одну секунду. Это называлось «торговый центр». Но это не то, что в «Зимней вишне» произошло, были масштабы несколько иные.
Соответственно, в связи с тем, что сгорел торговый центр, властями города Нальчика, властями Кабардино-Балкарии был объявлен режим ЧС, чрезвычайной ситуации. Это первая часть ответа. Не ответа, а комментария моего.
Вторая часть. На сегодняшний день примерно то же самое, да, в связи с этим, республиканское правительство, в данном случае Кабардино-Балкарии, имело все полные права, юридические и формальные из резервного фонда правительства в режиме ЧС внести отдельную строку как компенсационные расходы республиканского бюджета.
Но в связи с этим, точно так же, как в Нальчике, сегодня возникли вопросы с правоустанавливающими документами.
А теперь перейдем уже к нашим реалиям.
По моему поручению и председатель правительства с вами встречался; это не значит, что я здесь не обладаю информаций. По моему поручению Игорь Александрович Зотов с вами встречался, и Нохашкиев с вами встречался, и вот упомянутые руководители министерств с вами разговаривали. Вы об этом знаете, лучше, чем кто бы то ни был.
Даже начальник Главного управления МЧС по Республике Калмыкия, генерал Колдомов, вот он сегодня физически и юридически не может зайти к вам на территории, потому что правоустанавливающие документы на [НЗБР], я не говорю про всех, это не относится к некоторым из предпринимателей, которые пострадали, находятся в той стадии, когда их просто-напросто реально юридическими законами даже назвать нельзя.
Вопрос гораздо шире и гораздо серьезнее, вопрос во взаимоотношениях арендатора и арендодателя. И вопрос, насколько закономерны и правомерны были права владельца, который не сдавал в аренду, а продавал. Ведь у вас на руках свидетельство о собственности, регистрация о праве собственности на те или иные объекты, но они на сегодняшний день, я знаю, что вы находитесь, ну, не вы, в данном случае я говорю про многих, других даже тех, кто не пострадал, находятся в судебных отношениях с собственником.
Ну, это вот формальная сторона вопроса. В том, что вам помогать нужно, и нужно делать это в самые кратчайшие сроки, с этим я с вами абсолютно согласен. Другой вопрос: как эту помощь осуществить, как эту государственную поддержку оказать? Здесь над этим сегодня думают все юридические службы правительства и города, в том числе.
Технические возможности, как мы и обещали, подключим. Мы подведем воду для того, чтобы вы могли пожарную сигнализацию обеспечить хотя бы, систему пожаротушения завести. Подчеркну, во всех остальных павильонах просто не существует пожарных датчиков, которые стоят 300-500 рублей. Их у вас просто не было. Может, кто-то сейчас установил.
Вот это всё мы сделаем за счет средств городского и республиканского бюджетов.
Что касается компенсационных выплат погорельцам, так называемым, то вот здесь нужно думать, и мы над этим, поверьте, работаем. Мы, конечно, же не оставим в беде просто так, в одиночку, наедине. Мы сейчас прорабатываем вопросы, и вам же об этом говорил Игорь Александрович.
Ваши договора по кредитам, которые есть с банками, ваши взаимоотношения с поставщиками продукции. Дайте нам юридические документы. Дайте нам конкретный список ущерба. Мы постараемся хотя бы частично чем-то вам помочь.
Но тема, ещё раз подчеркну, гораздо шире. Не дай бог, еще что-то подобное случится. Была бы моя воля, я бы всех вас там закрыл завтра. Привел бы все в порядок, а потом открыл вновь. Но уже с гарантией на такого вот рода случаи.
Страховался из вас кто-либо? Вопрос. Вообще, понятия такого не было только по одной простой причине: ни одна страховая компания ваши правоустанавливающие документы просто-напросто не примет, потому что страховщики – они все гораздо щепетильнее и тщательнее подходят к таким вопросам.
Очирова: Алексей Маратович! Ну, я здесь выступаю не от имени всех собственников; мы не являемся собственниками тех помещений, которые сгорели.
Мы арендовали торговые места у собственников, помещения которых сгорели. Вы говорите более масштабно. Вот я, допустим, один человек, да у меня беда. Я говорю о своей личной беде, и о беде тех людей (нас примерно одиннадцать человек), которые арендовали места, мы не являемся собственники. Я говорю от лица именно одиннадцати человек, которые арендовали помещения у собственника.
Орлов: Я понял, Светлана Сергеевна. Я же об этом как раз в начале ответа и сказал…
Очирова: У нас нет никаких документов правоустанавливающих. У нас есть только договора аренды с собственниками помещений.
Орлов: Право ввести ЧС для того, чтобы вам компенсировать ваши финансовые потери, у нас не было на тот период времени. [НРЗБ]
Очирова: Ну, я так думаю, что в Нальчике, например, там тоже пожар произошел, говорят, от электропроводки, как и у нас. Говорят представительно, что это тоже электропроводка. Я не считаю что это какая-то большая разница, что там объявили ЧС, у нас не объявили ЧС.
Орлов: Огромная разница!
Очирова: Там сгорело 400 человек, а у нас сгорело 20 человек. В этом, что ли, только разница?
Орлов: Разница в том, что там сгорело здание. На основании этого пожара, крупнейшего, органами республики и органами МЧС был введён режим ЧС.
Очирова: А что мешает вам ввести?
Орлов: Вы понимаете, у нас, к сожалению, пожары случаются, и по каждому единичному случаю режим ЧС вводиться не может – есть определенный регламент. Это нормативно-правовая база – и республиканская, и федеральная.
Очирова: Ну, все понятно, спасибо.
Орлов: Ну, еще раз повторюсь, тут меня сейчас слышат мои коллеги из правоохранительных органов, из надзорных органов. Здесь нужно ускорять работу по непосредственным владельцам этих площадей. Ускорять работу в том смысле, чтобы не допустить подобного повторения впредь.
Люди сейчас попали в ситуацию, когда практически, может быть, некоторые из них потеряли все. Самый главный источник существования жизни. Не дай бог, это случится впредь. А хозяин ходит и поплевывает, ему все по барабану. Просто по барабану. Разрешения, которые выдавались, они не законны. Земля не находится в собственности, вернее, земля находится в собственности, но продажа строений на этой земле абсолютно незаконна.
Выдача прав собственности незаконна. Даже договора аренды, которые есть, допустим, у Светланы Сергеевны, если копнуть глубже, они незаконны и нелегитимны. Они не дают возможности сегодня государству вмешаться и помочь в той части, как сказала Светлана Сергеевна, чтобы компенсировать убытки.
***
Кстати, когда готовился этот материал, позвонил мой приятель из Германии, которому я коротко обрисовал ситуацию. Он крайне удивился и объяснил, что у них, прежде чем строить или сдавать в аренду площади, необходимо оформить страховку на случай пожара, урагана, града, удара молнии, взрыва; дополнительно, по собственному желанию – разрыва водопровода и прочих заморочек. В противном случае, никаких правоустанавливающих документов подписано не будет.
А насчет пожарных, которые могут «прозевать» старую проводку, он долго смеялся. Любого простого, даже мелкого предпринимателя, когда тот не сможет вовремя платить налоги в городскую казну, могут призвать к ответственности, а вина все равно ляжет на пожарного, не сумевшего обеспечить нормальную работу данного предприятия.
Продолжение диалога – в следующих материалах.
Фото Николая Бошева