Будь на то моя воля, установил бы где-нибудь памятник инвалиду. Но не каждому, кто остался без руки или ноги, а только тому, кто не сдался.
Дело было в Ростовской области. Я приехал туда из Элисты в большое село на свадьбу к родственникам. Само действо должно было начаться в субботу, а я прибыл вечером в пятницу, увидел за околицей живописный пруд и, разумеется, отправился на рыбалку.
Вечерело. Карасик «с ладошку» клевал вполне стабильно, я получал удовольствие от тишины и одиночества. Вдруг слышу странные звуки: словно кто-то везет тележку с давно не смазанными колесами. Оглядываюсь — на самодельной деревянной каталке приближается дедок-инвалид. Обеих ног нет по самое «здравствуйте», вместо кисти правой руки приделан металлический крюк. Словом, в целости осталась только левая рука. Вот ею да еще этим страшным крюком он и отталкивается от земли. А скрипят колесики каталки — они то ли от маленького трехколесного велосипеда, то ли от детской коляски. За плечами у дедка холщовая котомка.
– Привет тебе, мил-человек! — на удивление жизнерадостная улыбка оживила морщинистое лицо. — И как он, клюет?
– Да так, помаленьку.
– Так-так. Ну, щас мы его, родимого…
Действуя здоровой рукой и фредди-крюгеровским инструментом, иногда помогая себе зубами, дедок ловко развязал сидорок, достал три закидушки и уже через две минуты ловко забросил их.
Разумеется, мне стало уже не до рыбалки. Пялиться во все глаза на странного рыбака было неловко, поэтому наблюдал за ним, что называется вполглаза. А посмотреть было на что. Всего за полчаса дед наловил килограмма два весьма неплохих, в сравнении с моими, карасей и засобирался домой:
– Все, хорош! И нам с бабкой хватит на жареху, и внукам подброшу.
И опять та же светлая, ясная, почти детская улыбка.
Сборы снастей были столь же стремительными и по-военному четкими: рыба в пакет, закидушки аккуратно смотаны на самодельные мотовильца.
– Ну, бывай, мил-человек! Ни чешуи, ни хвоста!
…Жизнь то и дело ставит нас в непростую ситуацию, порой все вокруг кажется настолько мрачным, тусклым, что поневоле поддаешься апатии. Я в таких случаях стараюсь вытащить из памяти образ того дедка-оптимиста без рук, без ног. И говорю себе: «А ведь у тебя «все на месте», ты можешь и работать, кем захочешь, и жить полноценной жизнью. Так отчего же ты нос повесил? Не стыдно тебе перед тем инвалидом?»
Вы знаете, а ведь, правда, стыдно становится. И тогда я говорю сам себе: «Ну, что, мил-человек, покувыркаемся еще?» И стараюсь даже через «не хочу» улыбнуться миру. Открыто и радостно. Как тот маленький, сухонький, но очень сильный дедок.
Помните ту фразу из известного фильма: «В чем сила, брат?» Мне кажется, что ростовский инвалид знает ответ.
Игорь Чичинов