«Мы живем в эпоху разительных контрастов. Технологии делают нас небывало осведомленными и одновременно более беззащитными и испуганными, чем раньше». Это высказывание Роберта Турмана, которое раньше прочиталось вскользь, в дни пандемии остановило мое внимание.
Читаю дальше: «Мы достигли заоблачных высот в искусстве ухода за больными, но наша пищевая система отравлена, а окружающая среда загрязнена». Сегодня мы бессильны перед вирусом, и только элементарные правила гигиены и безопасности могут нам помочь избежать опасности. В эти дни люди осознали, как важны просто добрые чувства, как важна роль людей доброго духа и деятельного участия. И роль людей, проповедующих простые заповеди любви и сострадания, и примеры духовного совершенствования, которое может – в границах своего потенциала – пройти любое земное существо.
Сегодня мы отмечаем день рождения Его Святейшества Далай-ламы XIV – ему исполнилось 85 лет. Двадцать пять лет назад, к его 60-летию, в Элисте, в скверике близ правительственного здания, была освящена статуя Будды. Это был символический акт, ведь Далай-ламу считают воплощением Авалокитешвары – Будды сострадания.
Феноменальная личность буддийского духовного лидера, лауреата Нобелевской премии за мир, уже сегодня предмет научных исследований. Тибетолог Роберт Турман, познакомившийся с ним в 1964 году, рассказывает в книге «Зачем нам Далай-лама?» как проходила на его глазах духовная трансформация молодого тибетского монаха в Далай-ламу. Что примечательно в этой книге, так это упор американца на личные усилия человека, который, конечно, имел сильные наследственные (по-буддийски, кармические отпечатки) предпосылки.
«Я познакомился с ним в 1964 году (в Индии – Ред.), он тогда был молодым человеком двадцати девяти лет… В те годы он как раз начинал знакомить международную буддийскую общественность с тибетским буддизмом, который воспринимали как искаженную местную версию подлинного буддийского учения… То, что он вел себя как простой буддийский монах, а также искренность и преданность, с которыми он выступал в защиту своего многострадального народа, находили отклик в сердцах людей, благодаря чему он медленно, но верно двигался к своей цели… Он был очень энергичным и много улыбался, хотя иногда казалось, что он чувствует себя подавленным, одиноким и даже опечаленным. Я был так сосредоточен на буддийской философии и созерцании, так мало знал о Тибете…, что не мог понять истинную причину его переживаний. (Р.Турману тогда было двадцать три года – Ред.). …В начале 1967 года я снял с себя монашеские обеты… Вернулся в Гарвард и поступил в аспирантуру с целью получить …докторскую степень в области санскрита и буддологии. В 1970 году поехал в Индию собирать материал для диссертации… Во время второго цикла наших бесед в 1971 году я заметил удивительную чудесную перемену, произошедшую в Далай-ламе за шесть лет со времени нашей последней встречи. Он состоялся как философ. Он уже не отправлял меня к другим учителям за ответами на сложные вопросы. У него было много собственных комментариев к трактату, который считается самым сложным сочинением Цонкапы и даже получил название «железный лук Цонкапы», поскольку другим не под силу его «согнуть». Несомненно, Далай-лама тщательно изучил этот труд и многие строфы знал наизусть. Как ясно и как поэтично разъяснял он сложные философские вопросы, их глубокое значение и далеко идущие последствия, в частности важные различия между диалектическим и догматическими подходами к воззрениям Мадхьямики (срединного пути).
Стоило на мгновение забыть, что передо мной Далай-лама, который и так должен знать это естественным путем, и при мысли о том, какой огромный путь он проделал в своем философском развитии за шесть лет, захватывало дух. Он поражал блистательно ясным проникновением в суть и заразительным энтузиазмом.
…В 1979 году я получил профессорскую должность…, а Далай-лама визу… Во время нашей встречи с Далай-ламой в Нью-Йорке меня поразили новые перемены, произошедшие в нем за восемь лет с 1971 года …Я не мог привыкнуть к исходящему от него мощному потоку харизматической энергии. Ко всегда окружавшей его харизме официального положения теперь добавилась в десять раз более мощная харизма его собственной личности. Очевидно, он изучал и практиковал непревзойденную йога-тантру, самую сложную из созерцательных техник, сложившихся за тысячелетия в индо-тибетской духовной традиции. Он особенно глубоко погрузился в изучение и практику мистического мира-мандалы Будды – Калачакры (чье имя можно перевести как Колесо или Машина времени) – канонического воплощения присущей буддам сострадательной решимости не бросать эволюционное развитие людей на произвол подводных течений истории, но из милосердия оставаться с ними, чтобы оказывать им помощь во все времена.
Зимой того же года в Индии состоялся третий цикл наших бесед. Далай-ламе в то время было сорок четыре года, из которых двадцать он провел в изгнании. Он с пользой употребил время в 1970-х, когда из-за давления Китая на все иностранные государства был сильно ограничен в своих передвижениях по миру. Несколько периодов длительного затворничества, венчавших тридцать лет достижения всех уровней учения Будды, принесли зримые плоды. Быть может, каждый Далай-лама изначально обладает всеми возможными знаниями, способностями и состраданием. Но я определенно видел признаки того, что достигнутые им впечатляющие результаты стали следствием колоссального умственного сосредоточения и непрестанных усилий…
С тех пор он опубликовал много книг, беседовал со многими мыслителями, даровал несчетное количество учений и лекций. Постоянный прогресс, свидетелем которых я был на протяжении этих шестнадцати лет, идет и по сей день, не сбавляя темпа, квантовыми скачками. Примерно с момента вручения Далай-ламе Нобелевской премии мира в 1989-м году его публичные выступления – о доброте, всеобщей религии человечества, о ненасилии и даже разоружении; о науке, особенности экологии и защите окружающей среды; о сравнительном религиоведении с упором на диалог между буддизмом и христианством – раз от раз становятся все убедительнее по мере эмоциональности и глубине изложения, в них все больше проникновенности, ясности и силы».
Зоя НАРАНОВА