У Сергея и Галины Насуновых трое родных, или, как принято уточнять в официальных документах, кровных, давно повзрослевших сыновей. А еще шестеро принятых на воспитание «отказников» – особых подростков со сложными диагнозами и хроническими заболеваниями. Этим шагом многодетная приемная семья в ежедневных рутинных буднях близко подошла к решению комплекса задач государственной важности. Не задумываясь о стратегической роли организованной ими ячейки общества, супруги щедро делятся энергией и теплотой сердец с детьми, которые, согласно дежурному лозунгу, чужими не бывают.
Семья по договору
В 2014 году в Москве запустили программу имущественной поддержки семей, принявших на воспитание детей старшего возраста или детей-инвалидов. В рамках договора семья принимает одновременно не менее пяти детей из столичных центров содействия семейному воспитанию, трое из которых должны быть старше десяти лет или иметь инвалидность. Общее количество детей в семье, включая родных и принятых, не должно превышать восьми человек.
Достойный труд приемных родителей поддерживается льготами и материально бюджетом столичного муниципалитета вплоть до предоставления просторного жилья на время действия договора. Но после общения с этими простыми людьми, которые не привыкли к самопиару, боятся высокопарных фраз и тонко сглаживают пафосность момента меткими калмыцкими просторечиями, меньше всего думаешь о материальной стороне вопроса. А больше о том: как рискнули и как справляются в режиме 24/7 с теми, кто оказался не нужен даже ближайшим родственникам?
Другие
Начиналось все как у многих. Подросшие дети поступали в московские вузы и оставались там же строить карьеру. Вслед за ними поехали и родители, педагоги на пенсии по выслуге лет. Не сразу, но устроились или почтипо специальности. Филолог Галина Очировна – в отделение детского дома в Крылатском, где содержались самые тяжелые дети-инвалиды. А учитель физической культуры Сергей Авшаевич нашел работу в ФОКе психоневрологического интерната, куда попадают сироты после совершеннолетия.
На условия работы Сергей Насунов не нарадовался. Спортивный бассейн, тренажерный зал, местные тренеры готовили не только постояльцев интерната, но и сирот-инвалидов из соседних учреждений к Всемирным специальным олимпийским играм по разным видам спорта, объездив с подопечными полмира. Его работу ценили и коллеги, и начальство.
– Контингент у нас разный, тяжелые, кто-то двигаться не в состоянии. Сергей мог по одному взгляду подопечного определить, какой тот планирует сделать ход, и передвинуть фигуру, – говорит заведующая ФОК ГБУ ПНИ № 20 Марина Куропова.
Однако в какой-то момент тренер по настольным видам игр решил уволиться из стабильного коллектива.
– Когда Сергей с женой готовились к участию в программе приемной семьи, он, конечно, с нами советовался, – вспоминает непосредственный руководитель Насунова. – Коллеги его предостерегали: придется каждый день бок о бок жить сосложными. Это напряжение и огромная ответственность, да еще под пристальным надзором! Но я знаю, что одновременно с ними комиссию проходили и другие люди, и только им разрешили взять на воспитание инвалидов. Это настоящая большая семья с разновозрастными детьми, в которой помогают и участвуют и сыновья Сергея, и родственники из Калмыкии.
«Вы знаете, что у них девочка, которой уже за двадцать?, – внезапно спрашивает Куропова. – Ее давно пора отдавать, ведь по программе в приемной семье могут жить только дети до 18 лет. Вместо нее они уже приняли другого мальчика, цепочка должна продолжаться, другие также должны успеть почувствовать домашнее тепло, получить частичку их огромного сердца, это не высокие слова, это правда. Знаю, что Сергей с женой не могут расстаться с девочкой. А у нас все готово к ее приему, несмотря на большую очередь. Они научили ее всему. Программа рассчитана на то, чтобы подготовить умственно отсталого ребенка к элементарным навыкам самообслуживания. Да, детей отдают в школу, потом определяют в колледж, но речь не идет о профессиональном обучении. Олигофрены не приспосабливаются к самостоятельной взрослой жизни, если упущены первые три года жизни. Каждый день нужно начинать простейшее обучение как с чистого листа! По своей работе я знаю это хорошо».
Будем брать
Та самая Вика появилась в семье калмыцких родителей случайно. Насуновы пришли в очередной детский дом. Время поджимало, определиться с пятым воспитанником не получалось. Тут к Сергею Авшаевичу подошла совсем взрослая девочка, которая, оказывается, запомнила его по тренировкам в ФОКе. Узнав, что они создают приемную семью, неожиданно предложила: «Возьмите меня!». Позже в кабинете без свидетелей директриса, сложив руки на груди, категорично заявила: «Только не ее! Неуправляемая, буйная, ей уже семнадцать, никогда в семью не стремилась, провоцирует педагогов, скольких хороших воспитателей из-за нее уволила!» Ей вторил психолог: «Если возьмете – точно вернете!»
Тут очередь «встать в позу» наступила для Галины Очировны: «То же самое в каждом детском доме говорят. У одного псориаз, у другого энурез, третий не разговаривает. Половина – умственно отсталые в тяжелой форме, половина – с синдромом Дауна…». Точку в споре поставил глава семейства: «Нормальная. Будем брать».
И, похоже, что Сергей с Галиной особо не перебирали. Десятилетняя Алина Миглина при общей встрече в присутствии педагогов, специалистов всех мастей на вопрос о том, кто из присутствующих ей нравится, без слов подошла и села к Сергею Авшаевичу на колени. Угрюмый 15-летний молчун Александр Федоров при первом гостевом посещении испугался многоэтажки и часа три гулял вокруг дома вместе приемным отцом, а уже наутро наотрез отказался возвращаться в детдом.
Чувствуют что-то эти обделенные с глубинной травмой брошенные подростки? И научить притворяться их вряд ли получится: память у людей с такими диагнозами «дырявая». Поэтому когда московские и яшкульские коллеги-педагоги Насуновых приходят в гости с подарками на все праздники и дни рождения, не перестают изумляться: «Они у вас совсем другие, более открытые, ласковые, радостные».
– Уговаривала мужа полтора года, а потом еще года два проходили комиссии, обследования, психологические тесты, – рассказывает Галина. – Могли бы и быстрее, но мама умерла, сроки некоторых справок истекли, все пришлось сдавать и собирать по новой. Я ему так и говорила: без тебя не справлюсь. Почему решила? Пятнадцать лет я за такими детьми ухаживала, в пять утра вставала, чтобы через всю Москву к восьми часам уже на работе быть. Поила-кормила, насмотрелась на них, брошенных. В детдоме ведь все от смены зависит. Не все, как мы, душу отдавали, бывают и пофигисты – успокоительное влили, памперс и все дела. В семье таким детям лучше будет, а я ничего, кроме как воспитывать, не умею. Конечно, сомневалась, понимала, будет адская работа круглосуточно.
Зачем им это нужно
Начинать воспитание подростков-инвалидов приходилось с самых обыденных и неожиданных вещей. С безграмотной Викой осваивали азы ухода за длинными волосами, стирки белья и …грамоты, чтобы смогла ставить подпись, закончить девять классов и колледж на ткача, умея считать как заправский первоклассник. Дважды за ночь приучали к горшку 12-летнего юношу, чтобы навсегда (тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо) избавить от зависимости к памперсам и щекотливой болезни. По первой конфликтного и агрессивного Сашу Наумова знакомили с жизнью без препаратов, удивляя психиатров на диспансерном учете. «Там привыкли таблетки по три раза в день пихать, нульмсан гожад суугад те не мешаются». Подавать к столу куски настоящего калмыцкого мяса, чтобы отличали курицу от баранины и вытягивались в рост под два метра. Или хотя бы со 117-ти до 137-ми сантиметров, как тринадцатилетний Паша Постников, который, обещали врачи, «никогда не вырастет – сердце, понимаете?».
Врачи вообще все время твердили: бесполезно, жизнь у них короткая, зачем вам это нужно? Галина Очировна в ответ упрямо вспоминает свое второе медицинское образование и практические навыки, полученные еще в элистинской ресбольнице. В доме все по режиму. Каши на завтрак, первое-второе на обед, обязательно полдник и ужин. Дети полдня в школе, вторую половину дня занимаются с приемной мамой на дому. «Медлительные, им нужны многократно повторяющиеся движения, процесс обучения идет нудно, один и тот же навык осваивают годами – на следующий день уже ничего не помнят».
На мой вопрос, а как же успевать справляться одновременно с образовательными, лечебными, реабилитационными задачами и бытовыми проблемами, когда тут со здоровыми детьми у родителей голова кругом идет, отвечает: «Если бы не помощь всех родных, давно бы разочаровалась».
Их университеты
В пилотную программу Насуновы вошли в декабре 2017-го, и в первое же лето рванули к родственникам в Калмыкию. «У моего брата в Шин-Мере большой дом на шесть комнат, мы там три месяца «дурндан бяянавидн», – улыбается многодетная мама, бабушка Галина. – На земле им хорошо, брата со снохой ээджей-аавой называют. Снохи по очереди напекут-наварят, подарков навезут. У нас один зять из Брянска, внучатые племянники болдырчата, никакого межнационального барьера, нормально все. Летом с путевками на море не очень, а в остальное время мы часто ездим: Анапа, Крым, санатории. У одного псориаз полностью вылечили на морях, сейчас он у меня чистый. Врачи не доверяют, спрашивают, что они у вас только простудными болеют, куда хронические болячки делись? В Волгодонске как-то Вика возмущалась: чего мы все один компот пьем, калмыцкий чай здесь не варят что-ли?! В Грозный к друзьям выезжаем, у них тоже просторный дом, детям нравится».
По прошествии трех с половиной лет распорядок более-менее устоялся. «Они помогают мне во всем. Моют полы, загружают белье в две стиральные машинки и сами включают, на них и дом, полный цветов. Первый год вообще без взрослых не оставляли, а сейчас старшие гуляют и присматривают за младшими, бегают в магазин и с наличностью, и с карточкой». Но при этом командный пункт приемных родителей не отдыхает ни на минуту: каждый день надо напоминать об обязанностях, контролировать, и нет никакой гарантии, что настройки воспитательной программы в них вдруг не собьются. «Ежедневный дозвон с учителями: на уроки пришли-ушли. Своим детям один раз сказал, не выполнили – наказал. С ними только на примерах: если поранишься, мы с тобой попадем в больницу, а как же остальные, с кем они останутся?»
– Они каждый день университеты проходят! – восклицает приемная мама. – Как? Код набрать, на лифте на 16 этаж (двузначное число!) доехать. А еще они общаются, социализируются в школе, на улице, гости у нас часто в доме, даже научились лениться! Не моя очередь – я вчера мыл, могут ответить.
Слегка ослабить контрольную хватку в воспитательном процессе родителям иногда удается в выходные, когда на помощь приходят сын со снохой, живущие в Москве. Потому и папа снова вышел на любимую работу.
– Сергею при увольнении сказала: как наладите быт, обратно на работу тебя всегда возьму, – подтверждает заведующая ФОК. – Сейчас он работает у нас вместе с сыном, который получил образование в Элисте. Вижу их общение между собой, даже не могу себе позволить при нем Сергея без отчества называть, уважаю эту семью. Возраст, конечно, дает знать, вернулся только на полставки. Взял на себя три дня в неделю, в том числе и субботу, когда сидит с больными допоздна. А это не только игры настольные, но и общение, это очень важно…
Отца – под немедленный арест
Однако в этом гладком на бумаге жизнеописании без ложечки дегтя не обойтись. Бывали в их и без того колготной жизни настоящие ЧП.
Однажды, оставив детей дома с мужем, Галина поехала в органы опеки, как вдруг стала получать один за другим странные звонки: с вашего телефона осуществлен вызов в пожарную, скорую, МЧС. А потом позвонили из школы: случилось нечто экстраординарное. По возвращении домой застала у дверей чуть ли не весь административный и педагогический состав, а в самой квартире – никого: вместе с отцом все уехали в полицию на допрос. Подсев в машину к одному из учителей, отправилась за своими в ближайшее отделение.
– Они совершили целых восемь звонков на экстренный номер «112»! Процесс прозрачный, до самого президента доходят и вызовы, и наша реакция! Да если бы дети знали свой домашний адрес, уже все службы давно выстроились бы у вас! – праведно возмущалась майор полиции.
Оказалось, вооружившись планшетами, смартфонами и компьютером, следуя сценарию фильма об отважной овчарке Мухтар, ребята отправляли тревожные сигналы: то пожар, то грабят, то умирает кто-то. Адрес из телефонных разговоров с подростками полиции удалось вычислить после того, как кое-как добились сведений об их учебном заведении – дальше дело техники. А вот как быть с неминуемой административной и уголовной ответственностью за телефонное хулиганство и ложные сообщения? Это сейчас родители воспринимают эту историю с юмором, а тогда было совсем не до смеха. В том числе и ведущей допрос землячке. Быстро разобравшись в сути дела, как по нотам вместе с родителями она разыграла сюжет дальше. Спустившись в темные коридоры полицейского подземелья, на глазах у детей грозная майорша отдала подчиненным приказ «отца немедленно увести под арест, мать оставить на время поиска подходящего детдома». Оценив масштабы катастрофы, бесхитростные подростки устроили дружный рев и так искренне клялись «больше никогда и ни за что», что сердитые люди в форме согласились всех отпустить. С тех пор у ребят нет ограничений, разве что в каруселях и гуляниях в парке.
Когда деньги падают с неба
Правда, признают родители, бывают сложности и посерьезней в моральном плане. Психологически давящее непонимание окружающих, например.
«Они думают, что нам деньги с неба падают. Это такие же дети, на них обувь «горит», купленную весной одежду осенью уже не наденут. Восьмиместный минивен покупали специально, чтобы в общественном транспорте непонятливым людям ничего не объяснять, а сейчас уже все не помещаются в нем, повзрослели. Да и с теми, кто плохо передвигается, все равно на самолете надо летать. А скольких людей мы знаем, кто ради заработка понабирал детей, а потом возвратил обратно со словами «нам таких денег не надо». Это на их совести останется. Проверяющих у нас много, с каждого мероприятия, события, отпуска обязательно фотоотчет. Мы как под лупой. На своих детях синяки никто не заметит, а здесь во дворе с горки неудачно спустился, ссадину получил – любой тревогу может забить».
– Возможно, есть такие семьи, где берут детей ради заработка. Но только не в нашем районе, – твердо заявляет главный специалист отдела социальной защиты населения районов Северное и Южное Медведково СВАО г. Москвы Анна Рязанова. – Суммы выплат на самом деле не такие большие. И очень редко кто берет в семью не просто взрослых детей, но и инвалидов, как Насуновы. Это улыбчивые, открытые, доброжелательные люди, которых мне трудно представить строгими. Но знаю, Галина Очировна и Сергей Авшаевич могут, когда надо. Ребята участвуют во всевозможных кружках и конкурсах. С подростками происходят колоссальные изменения, они раскрываются. Это семья, в которой они получают любовь, тепло и ласку. Тактильный контакт, которого так не хватает, сразу виден. В семье уже двое ребят, которым есть или вот-вот будет 18-ть. Они не отпускают их от себя, не бросают, хотя имеют полное право по условиям программы, ведь в рамках проекта за них не доплачивают.
– Незаконченная какая-то программа, – тихо возмущается Галина Очировна. – Через год как мы могли Вику отдавать? В ноябре 18-ть исполнится Саше Федорову. Синдром Дауна, когда пришел, ничего не мог. Говорили, что и не сможет, не старайтесь, а он сейчас до полутора тысячи пазлов собирает! – так гордится, словно речь о вручении Нобелевской премии. – Когда я с ним на родительское собрание пришла в социальное учреждение, он в сугробе сидел и ждал, потому что увидел железный забор и испугался, что его возвращают. Так масленичный концерт из-за забора и посмотрел, внутрь двора даже не зашел.
– Больше всего с ними, конечно, жена, – признает заслугу супруги Сергей Авшаевич. – Я работал с утра до ночи. Как-то пришел поздно, зашел в комнату к ребятам, заметил растянутые книзу майки. Я погорячился, голос повысил: «Что ты, елы-палы, не можешь нормальные футболки детям купить?» Она позвала меня на кухню, чтобы при детях не разбираться. Вышли, разговариваем, вдруг за спиной голоса. Защитники Вика, Саша и Гена прибежали: «Папа, не надо на маму кричать, а …»
– Что будем дальше делать, когда программа закончится? Будем жить, а там время покажет, – отмахиваются супруги.
Главное сейчас, пока есть силы и время, делиться душевным теплом и
энергией с особыми людьми. Бесхитростными, искренними, простыми, покладистыми, не умеющими обманывать и изворачиваться, с удовольствием бросающимися исполнить любую просьбу и бесконечно ценящими и любящими новых калмыцких родственников. Вся вина этих детей лишь в том, что кто-то когда-то от них отказался. Получается, не смогли отказаться только Насуновы.
Как там в песне поется? «Моей огромной любви хватит нам с тобой с головою…»
Фото Николая Бошева