Для Калмыкии – тоже…
Говорят, первое впечатление – самое правильное. Не настаиваю, что это утверждение справедливо, но если говорить о событиях событий 30-летней давности, связанных с ГКЧП, мое впечатление тех дней оказалось действительно верным.
День 19 августа 1991 года уже стал историей. При этом объективной оценки он не получил до сих пор. Видимо, еще не пришло время, ведь как писал Сергей Есенин, «большое видится на расстояньи». Споры и диаметральные мнения по поводу ГКЧП не в счет – несмотря на то, что на днях ушел в мир иной последний член Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП), эмоции еще не улеглись, осмысление событий, приведших впоследствии к распаду великой страны, продолжается.
Утро 19 августа 1991 года я встретила в Элисте, где проводила каникулы после учебы в Ростовской высшей партийной школе. Через год я должна была вернуться в свою газету теоретически более подкованной и более верной идеям коммунистической партии, но все изменилось буквально за три дня. Вернуться пришлось этой же осенью (перевелась на заочное), чтобы работать. К тому времени была закрыта главная газета обкома КПСС «Советская Калмыкия» (которой руководил мой отец, Юдин Юрий Иванович) – за то, что она поддержала путч ГКЧП. Сегодня это может показаться удивительным, но редакторат «Советской Калмыкии», состоявший из вполне здравомыслящих журналистов, понимал провальные идеи путчистов и к участникам ГКЧП относился критически.
Я, конечно, лично помню то, что вспоминали все эти десятилетия наши сограждане – как во время пресс-конференции у руководителя ГКЧП Геннадия Янаева от волнения тряслись руки. Все выступавшие говорили торопливо и сбивчиво. Было видно, что люди, вошедшие в комитет спасения Отечества, просто не способны на решительные действия.
На меня эта конференция произвела гнетущее впечатление. В голове сразу же сложилась аналогия с устроителями декабрьского восстания 1825 года: если отбросить литературный романтизм, то «спасители Отечества» 1991 года ничем не отличались от декабристов 1825 г. в своем бездействии, несогласованности позиций, в абсолютном отсутствии понимания, что конкретно они собираются делать, на кого опираться, к чему в конечном счете намерены прийти.
Почему же «Советская Калмыкия», которой так верили жители республики, поддержала ГКЧП? Как мне потом объяснил отец, главной мотивацией стало то, что страна действительно оказалась у опасной черты. В газету поступала масса звонков от читателей с одним вопросом: что будет с родиной, с нашими детьми? А тут – появилась призрачная надежда вернуть ситуацию в рациональное русло. Издание постаралось использовать этот шаг, за что и поплатилось. Кстати, многие главные партийные газеты по всему Союзу выступили в поддержку ГКЧП, однако закрыли только три, в том числе «Советскую Калмыкию».
Прекрасно помню, что в одночасье страна, как корабль-призрак, оказалась без руля и ветрил. Федеральное руководство делило власть, наплевав на регионы. Региональное руководство, в свою очередь, оказалось не готово в одиночку противостоять разрушительным «демократизационным процессам», транслировавшимся из Москвы в том числе в Калмыкию.
Для большинства жителей республики слова «демократия» и «оппозиция» имели почти магическое значение. Демократию готовы были защищать (правда, никто не знал, как), оппозиции сочувствовали даже неглупые люди.
Ослабевшая действующая власть заигрывала с оппозицией, оппозиция хамила власти. И все это почему-то казалось правильным и логичным.
Прошу прощения за литературный подход, но именно в Калмыцком госуниверситете, на кафедре русской литературы меня научили философски осмысливать происходящие события, проводить исторические параллели. В дни путча меня преследовала мысль: все, что происходит сегодня и что случится потом, уже описано в романе Алексея Толстого «Хождение по мукам». Вы только почитайте – это же Россия начала 90-х, и калмыцкая оппозиция этого же времени!
Оппозиция в Калмыкии была разношерстной (впрочем, как и везде). В одну кучу сбились романтики, бездельники, аферисты, неудачники… Среди них было немало моих одноклассников и хороших знакомых. Для них дни путча ГКЧП, а потом его краха были одним из самых запоминающихся моментов их жизни. Они были полны энтузиазма, выкрикивали протестующие лозунги, рисовали яркие плакаты и праздновали победу, к которой не имели никакого отношения.
Для Калмыкии последствия неудачного переворота ГКЧП оказались фатальными: обвальное падение экономики, как следствия – обнищание граждан республики, массовое бегство самой образованной, самой активной, самой перспективной части населения, демографическая катастрофа и несметное количество проблем, которые решать теперь приходится новой власти.
Что касается бывших радикалов и оппозиционеров местного разлива, теперь это – 60-летние дядьки, многие из них давно отошли от политики, работают в разных отраслях народного хозяйства, воспитывают внуков и не любят вспоминать свое демократическое прошлое. Впрочем, некоторые так и не повзрослели и не верят, что их время давно ушло…