28 декабря, в день 74-й годовщины депортации калмыцкого народа, наша республика отмечает День памяти и скорби. В этот день наши бабушки и дедушки вспоминают годы, проведенные в местах ссылки, и время, когда калмыки возвращались на родину из далекой Сибири.
Сегодня, 28 декабря, в 10 часов, в Элисте, у памятника «Исход и Возвращение», состоится ежегодное мемориальное мероприятие, участники которого почтят память жертв депортации.
Вера Дорджиевна Попова, или бабушка Вера (так называют эту элегантную, красивую женщину окружающие) – на мероприятие не пойдет, но сердцем будет вместе с горожанами. В 90 лет, объясняет она, трудно подниматься к памятнику. В этот день, как обычно, она ждет в гости подруг, а также молодых родственников, которые с интересом слушают ее воспоминания.
Наша собеседница в начале Великой Отечественной войны вместе с мамой, Пелагеей Андреевной, жила в Элисте на улице Лермонтова. Брат Пантелей воевал на фронте, защищал страну от фашистов.
…Было утро, когда в дверь постучали. Три солдата вошли в дом и велели собираться в дорогу. Посмотрев на старую женщину – Пелагея Андреевна родила младшую дочь довольно поздно, в сорок пять лет, и на испуганную девочку-подростка, военные сообщили, что путь предстоит далекий, поэтому надо взять с собой теплые вещи и продукты долгого хранения. «Если есть сало, обязательно берите», – сказали военные.
В Дивном людей погрузили в вагоны. На каждой крупной станции, рассказывает Вера Дорджиевна, из вагонов выпускали, и люди возвращались с едой и горячей водой, которые делили на всех. Конечно, в пути семьи испытывали разные трудности, но страшнее всего была неизвестность: никто не знал, куда направляется поезд.
В Сибири она с мамой попали в совхоз близ города Черногорска. Трудилась, как все. По вечерам молодежь собиралась и пела песни о родной степи. Некоторые сочиняли куплеты о том, как высылали из Калмыкии. Куплеты затем соединяли и исполняли, разумеется, не таясь, потому что рядом были, как думалось, все свои. Увы, кто-то донес в комендатуру, что именно Вера пела песню на калмыцком языке о том, как тяжело приходится ссыльным калмыкам.
Сразу же арестовали, предъявили обвинение по 58-й статье Уголовного кодекса (пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву советской власти) и на семь лет отправили в лагерь для политзаключенных, располагавшийся недалеко от совхоза. Там «враги народа», работая в шахтах, добывали уголь для Родины.
«Я не понимала, почему нельзя петь песни на родном языке и почему меня назвали врагом народа, – вспоминает Вера Дорджиевна. – В лагере рядом со мной находились люди, которыми я восхищалась, – врачи, учителя, художники из крупных городов, представители интеллигенции. Они жалели меня, так как я была младше всех, обращались ко мне по-доброму. О калмыках они ничего не знали и называли меня китаянкой.
Трудилась я очень хорошо, всегда перевыполняя план. Нас, стахановцев, содержали в отдельном помещении, хорошо кормили, поэтому мы не голодали. Однажды за труд меня поощрили, выдали полупальто и шелковые чулки и разрешили свидание с матерью. Бедная моя мама! Когда она вошла, я поняла, как трудно она живет, вернее, выживает на чужбине. Я отдала ей подаренные мне вещи, чтобы она обменяла их на продукты.
В выходные дни в лагере устраивали танцы, и под краковяк я исполняла калмыцкие танцы. Арестанты – артисты и музыканты – выступали с концертами. За здоровьем заключенных следили также «враги народа» – наши врачи Иван Иванович Юст и Алла Семеновна Сухинина, красивая женщина, чьей прической я всегда любовалась.
Когда Сталин умер, я одна из первых попала под амнистию, на свободу вышла, не досидев до конца срока всего полгода. Мамы уже не было, брат, которого по национальной принадлежности сняли с фронта, попал в Бурят-Монгольскую АССР (теперь Республика Бурятия), где затем женился на местной девушке».
В Сибири Вера Дорджиевна вышла замуж за Бамбу, парня, который, как она сейчас говорит, не давал ей проходу, находил любой повод, чтобы встретиться с симпатичной и рассудительной девушкой. В конце пятидесятых годов они приехали в Калмыкию вместе с сыном Виталием, рожденным в лагере: «Когда меня посадили в тюрьму, мама посоветовала: «Если встретишь хорошего человека, обязательно роди ребенка. Женщин с детьми отпускают на свободу раньше». Была и дочка Жанна, она умерла от кори.
В Калмыкии Вера Дорджиевна трудилась в плодосовхозе около Элисты. Рабочие выращивали овощи и бахчевые культуры, и народ их покупал охотно. Некоторое время, когда хозяйство организовало свой магазин, наша героиня работала там продавщицей. «Я до войны окончила всего несколько классов в первой школе, и когда мне предложили торговать овощами и арбузами, стала отказываться, потому что боялась, что неправильно посчитаю деньги, и у меня ничего не получится. Но руководство настояло на своем, и я завела тетрадку, в которой записывала килограммы и цены: помидоры – 15 копеек за кг, арбузы – 20 копеек за кг и так далее. Справилась». Кстати, на пенсию бабушка Вера уходила из сферы торговли, на заслуженный отдых ее провожал коллектив торгового центра в четвертом микрорайоне Элисты.
В советское время работала Вера Дорджиевна также в сфере культуры – в Калмыцком драматическом и кукольном театрах, в ее ведении были склады сценической одежды: отвечала за все, вплоть до пуговиц. Признается, что ей всегда везло на хороших людей, ни о ком из прежних коллег она не может сказать ни одного плохого слова. Наоборот, благодарна людям за то, что никогда не назвали ее арестанткой. И на тех, кто предал в Сибири, зла не держит: «Они были темные и запуганные люди, сообщавшие о том, что делают их земляки, потому что опасались за свою жизнь и за жизни родных».
В восьмидесятых годах нашу героиню реабилитировали. «В пятницу позвонили из КГБ и пригласили подойти в понедельник. Я привыкла к тому, что в неволю отправляют, даже не объяснив толком, за что, и выходные дни провела с семьей. В назначенное время пришла в здание по улице Клыкова. Руки-ноги трясутся, и лица на мне, как говорится, нет. Но там приняли тепло, расспросили, как меня арестовывали, и пояснили: будем восстанавливать ваше доброе имя», – рассказывает наша собеседница.
Вероятно, из кабинета сотрудника службы она летела как на крыльях: жизнь, которую Вера Дорджиевна, очень любит, продолжается!
…Оптимистка бабушка Вера только несколько лет назад перестала петь в популярном среди ветеранов ансамбле «Эрдем», с которым побывала в Монголии, разных российских городах, районах нашей республики. Ее, веселую и добродушную, ценила руководитель творческого коллектива Роза Чубарова.
Благодаря увлечению песней и работе в сфере культуры она познакомилась со многими известными людьми нашей республики: Тамарой Параевой, Кларой Сельвиной, Александром Талицким и другими. С Александром Талицким виделась совсем недавно, во время встречи пожилых людей в честь предстоящего Нового года в одном из ресторанов Элисты, где, радостно волнуясь, исполняла для ровесников песню из репертуара Эдиты Пьехи.
Как живет сегодня ветеран? Ни на что не жалуясь. Считает, что жизнь сложилась замечательно. В день 90-летнего юбилея в июле текущего года бабушка Вера получила поздравительную телеграмму от Президента России Владимира Путина.
Жаль только, что дедушка Бамба не дожил до этой даты, его не стало полтора года назад. Сейчас Вера Дорджиевна живет с дочерью Кемой, в 90-е годы работавшей на местном телевидении. Внучка, которая носит имя любимой бабушки, замужем, трудится в Управлении федеральной службы судебных приставов по РК. Подрастают и правнуки –Темуджин и Эльвира. В них – продолжение мужественной и мудрой женщины, много лет назад вместе со своим народом разделившей его участь, в годы депортации попавшей в неволю, но выстоявшей и ценящей каждый миг жизни.
Фото из архива редакции
и предоставлены В. Д. Поповой