Лидия, бухгалтер по профессии, ныне – пенсионер; Александр – работник системы МВД, тоже пенсионер; Надежда – модельер, проживает в США на Манхэттене; Тамара – бухгалтер, живет в Нью-Джерси, город Марлтон; Вера – провизор, владеет сетью аптек, нет, не в Америке – в Калмыкии; Андрей – сотрудник органов внутренних дел, г. Городовиковск.
Всех этих людей, хотя имена у них разные, объединяет отчество – Филиппович, Филипповна. Они – дети Филиппа Хулхачиевича и Зои Санджиевны Ханджиевых.
Вчера был День пожилых людей, а накануне мне довелось побывать в этой дружной семье и лишний раз убедиться, что годы не властны над нашими стариками. Зоя Санджиевна (а ей 86 лет) оказалась смешливой бабулькой, которая не прочь поговорить с незнакомым журналистом, вспомнить прошлое (а память у нее, судя по всему, отменная), покалякать о настоящем. Филипп Хулхачиевич (83 года), как и положено главе семейства, был более сдержанным и серьезным.
Оба они родом из поселка Шарнут Сарпинского района. Именно оттуда в суровую зиму 1943-го их увезли в Алтайский край, где им пришлось пройти поистине нечеловеческие испытания. Тут были и мерзлая картошка, которую выкапывали на заледеневшем поле из промерзшей грязи, и лютые холода, при которых нужно было ходить в школу в мелких галошах, и неукротимый голод, от которого вечно сосет под ложечкой. Представьте, каково было 12-летней девочке, вырванной из привычной среды обитания. После двух классов пошла работать.
– А все переселенцы, которые ехали в нашей теплушке, человек сорок, выжили только благодаря моему отцу, – рассказывает Зоя Санджиевна. – Дело в том, что в самый последний момент перед этапом он захватил с собой пилу и топор. Привычка, знает, плотницкая у него была. Вот он на каждой остановке выскакивал из поезда – и бегом к лесу. Быстренько, сколько успеет за 15-20 минут, дровишек напилит-нарубит – и обратно в вагон. Тем и топили буржуйку до самого Алтайского края. До сих пор живы люди, поминающие Санджи Дорджиевича Мукаева добрым словом. Так и говорят: «Если бы ни он, не доехали бы…»
Вот ведь как судьба играет с человеком. В детстве родители увезли Зою в соседний Котельниковский район Сталинградской области, хутор с мудреным названием Пимено-Черни. И надо же такому случиться, что именно в 43-м они вернулись на свою исконную родину. А я бы добавил – и на свою голову. Ну, а дальше всем известно, какая судьба постигла калмыков.
– «Усатый» нас бы достал и на хуторе. Говорят, что нашу нацию из Сталинградской и Ростовской областей через год тоже отправили в Сибирь, – рассказывает Зоя Санджиевна.
Но как бы то ни было, в 57-м вернулись в Шарнут. Филипп работал водовозом, потом – прицепщиком, а ж потом ему доверили трактор.
– Он все время с повышением по службе проходил, – смеется Зоя Санджиевна. – Так и познакомились. Он за мной на «лисапете» приезжал, катал – мечтательно вспоминает она. Месяца два. Нет, цветов не дарил. И на тракторе иной раз подкатывал.
– Так почему ваш выбор выпал на Зою? Красавица была? – не удержался я от провокационного вопроса.
Филипп Хулхачиевич тоже оказался человеком не без юмора (смеется): «Выбирать не из кого было!»
Зоя в то время работала на ферме дояркой, и Филипп иногда помогал, чем мог: то баз отремонтирует, то коровник почистит, то корма подвезет. Так и получилось, как в песне «Прокати ты, Петруша, на тракторе». Только в нашем случае «Прокати-ка ты, Филя, на тракторе». Ну, и доездился-докатался. На следующий год будет 60 лет как вместе. А если быть совсем точным, то 10-го октября, то есть через восемь дней, исполнится 59 лет с момента их свадьбы. За это время нажили шесть детей (всем дали высшее образование, даже «академик» один есть!), восемь внуков и трех правнуков. Это ли не богатство человеческое?
Насчет академика – я, конечно, несколько загнул. Просто Александр Филиппович окончил Академию управления Министерства внутренних дел Российской Федерации, вот и кличут его в семье «академиком».
О муже Зоя Санджиевна рассказывает с нескрываемой любовью и уважением. Он у нее особенный. Строгий, но отходчивый. А чистюля – дальше некуда. Соседи шутят, что во дворе даже плюнуть некуда. Боязно.
И точно: желтеющий осенний лист неторопливо полз по асфальту. Дедушка тут же нагнулся за ним, поднял и отправил в урну: непорядок, мол.
– Он у меня в пять утра встает и все время ищет себе работу, – с нескрываемой гордостью говорит Зоя Санджиевна о своем благоверном.
– Не сидится ему, не лежится. Подметает во дворе (видите, какая чистота!), убирается по хозяйству. Все ищет себе работу, бездельничать не может. Наверное, поэтому наши старики так долго и живут, всю жизнь на воздухе провели, – рассуждает невестка, жена Андрея Филипповича Ольга.
У них все нормально, считают супруги Ханджиевы. А что? Пенсия по нашим меркам неплохая – аж по 20 тысяч рублей в месяц, включая все доплаты. У Зои Санджиевны есть даже «семипалатинские». Оказывается, радиоактивные облака время от времени накрывали их алтайскую деревушку, так что она считает себя облученной. Но болеть ей, как она сама считает, некогда. Всю жизнь работала да детей поднимала, да со скотиной колотилась. А жизнь, между тем продолжается.
Когда стали уже прощаться, Зоя Санджиевна встрепенулась: «Я же вам самое главное не рассказала!»
А потом последовал ее печальное повествование о том, как во время войны в их деревушку Пимено-Черни ворвались румыны. Остановились на покой. Однажды мама подоила коровку, несет молоко, а солдат стал отбирать его. Мама просит, чтобы он хоть чуточку детям оставил, а тот сапогом опрокинул ведро, молоко все разлилось. Мы начали плакать. А он потом построил нас в шеренгу и взрослых, и детей, начал целиться из винтовки. Ну, думаем, конец пришел. Нет, пронесло. Солдат, наводя ствол на каждого, только выкрикивал «пиф-паф». А потом ушел. Мама на следующий день пошла в штаб, к их начальнику, рассказала все. Офицер был взбешен. Вызвал того солдата и накостылял ему по шее. Вот ведь как бывает! Одним словом, живы остались, на оптимистической ноте завершила рассказ Зоя Санджиевна.
А потом дедушка вышел меня провожать за ворота. Помолчали, думая каждый о своем. Я смотрел на него и размышлял: какая же сила, какой внутренний стержень должен быть у человека, чтобы пройти все тяготы лихолетья, не спиться-скуриться, не скурвиться, не озлобиться. И оставаться добрым в душе и наружи. Такие вот старики Ханджиевы – битые жизнью, но не сломленные.
И сейчас они – воплощение песни. Помните? Бабушка рядышком дедушкой…
Фото автора