В Калмыкии появился новый министр здравоохранения. 1 августа указом Главы Калмыкии на эту, скажем так, «расстрельную» должность назначен Юрий Кикенов, ранее возглавлявший Яшалтинскую районную больницу, а до этого – Сальскую ЦРБ.
Соглашаясь на предложение Алексея Орлова, Юрий Викторович прекрасно понимал, в какую трясину проблем он окунается, сколько перед здравоохранением республики стоит нерешенных задач. Сидел бы себе в Яшалте да и в ус не дул. Но во время разговора с ним у меня сложилось впечатление, что характер у нового министра решительный, а сам он настырный в хорошем понимании этого слова. Видимо, у него еще свежи в памяти воспоминания, как он по приглашению приехал в город Сальск Ростовской области сначала замом главврача, а через полгода стал руководителем учреждения. Да и в Яшалте было нечто подобное.
Как раз перед встречей у Юрия Кикенова закончился прием граждан по личным вопросам, и с этого, собственно, начался наш разговор.
– Как известно, подобные мероприятия вы проводите регулярно. Сегодня сколько человек успели попасть к вам, и какие были основные жалобы?
– Около пятнадцати. С хорошими вестями и благодарностями приходят крайне редко. В основном – с претензиями. Хотя буквально перед вами ушел человек, который искренне поблагодарил за оказанную помощь. Но подобное носит эпизодический характер. В основном обращаются с проблемами, жалобами. К сожалению, самая распространенная – это взаимоотношение медработника и пациента, наше пресловутое неумение разговаривать с людьми. Хотя, на первый взгляд, подобное может показаться странным. Однако, к сожалению, это так.
Большой процент жалоб на качество оказания медицинской помощи, поступают обращения по поводу организации санаторно-курортного лечения, установления инвалидности и так далее. Если сгруппировать – это основные темы.
– Как часто проходят подобные приемы?
– Регламентировано это по средам с 15 часов и до последнего посетителя, но также на первом этаже, на контрольно-пропускном пункте, знают, что ко мне можно пропустить в любое время. Конечно, график у меня довольно напряженный, но если человек готов подождать, приму обязательно.
– Вы упомянули взаимоотношения медицинского работника и больного человека, намекая на то, что санитарки, медсестры, врачи иной раз хамят. Каким образом, на ваш взгляд, можно изменить ситуацию, что нужно предпринять для искоренения этого явления?
– Во-первых, это, конечно, работа руководителей здравоохранения различного ранга, то есть тех людей, которые отвечают за организацию процесса в лечебных учреждениях. Естественно, не министр, не замминистра не смогут решить эту проблему. Это сделать по силам только коллективу. До тех пор, пока наши врачи не поймут – а я думаю, что они скоро поймут, – что пациент – это наше всё, что-то изменить будет практически невозможно.
Ведь как говорили корифеи российской медицины, в частности, выдающийся русский психиатр, невропатолог, физиолог, психолог академик Владимир Бехтерев, если больному после разговора с врачом не стало легче, то это плохой врач.
А у нас люди руководствуются устаревшими стереотипами, у них укоренилось понятие незаменимости. Проблема в Калмыкии заключается в отсутствии конкуренции, скажем так, и лечебных учреждений. У нас есть республиканская больница, и мимо нее ты не пройдешь, потому что просто другого варианта нет. А отсутствие конкуренции в медицинской среде порождает веру в то, что ты единственный и незаменимый, что, на мой взгляд, является одной из ведущих проблем калмыцкого здравоохранения.
Это, в свою очередь, приводит к тому, что пациенты в течение последних лет пяти стали «голосовать ногами», и на сегодняшний день потери калмыцкого здравоохранения по этой причине в денежном исчислении составляют свыше полумиллиарда рублей в год. Именно столько из средств фонда обязательного медицинского страхования на оплату услуг уходит в Волгоград, Астрахань, Ставрополь, Краснодар, Ростов-на-Дону.
Пятьсот миллионов – это превышает бюджет всего сельского здравоохранения Республики Калмыкия. Иными словами, ежегодно мы теряем столько, сколько поглощают тринадцать районных больниц. И эти деньги уходят нашим соседям.
Если мы сейчас кардинально не поменяем отношение к пациенту, не научимся любить пациента, бороться за пациента, чтобы он шел именно в нашу клинику… Мы уже стоим на грани того, что можем потерять систему здравоохранения республики в целом при всем том, что у нас многие показатели намного лучше, чем у других. То есть лечить умеем, а вот обращаться с людьми, к сожалению, не научились.
Это уже свершившийся факт, что мы теряем своих пациентов, а значит, и деньги. А лишимся денег – потеряем систему здравоохранения. Мы не сможем обновляться, мы не сможем закупать современную медицинскую технику, медикаменты и постепенно перейдем на вторые роли. Просто будем обеспечивать транспортировку больных в соседние регионы. Необходимо в корне менять эту психологию здесь и сейчас. Задача номер один – вернуть пациента в наши клиники, в наши больницы, вернуть их доверие, а за этим вернутся и деньги.
Ведь бюджетными мы называемся чисто условно, основная масса учреждений здравоохранения работает не в бюджете, а на «обратке» ОМСа. А ОМС – это тот же бизнес, менеджмент. Привлекаете пациентов – они приходят к вам, приносят свои страховые полисы, а значит, и деньги. Просто так средства из бюджета не упадут.
– Картина печальная. В таком случае, что, на ваш взгляд, нужно поменять в нашем здравоохранении, какие шаги предпринять, чтобы двинуться в правильном направлении?
– Сейчас мы совместно с Фондом обязательного медицинского страхования определяем нормированный страховой запас, создаваемый за счет штрафных санкций медучреждений, возвращающихся в ОМС, – есть такое понятие.
Эти средства могут быть направлены, в том числе, и на переподготовку специалистов таких направлений, как офтальмология, взрослая и детская гематология, онкология, эндоскопическая хирургия, гинекология и так далее. Планируем за счет этих средств подготовить по самым проблемным направлениям здравоохранения высококлассных врачей. Пока это будут люди, возможно, в единственном числе, но они должны стать теми опорными точками, вокруг которых должны развиваться отделения.
Мы планируем взять специалиста, который проработал уже 5-10-15 лет в нашей системе, то есть не вчерашнего студента, а человека, который уже, скажем так, знает 
свою работу. Будем заключать контракты с ведущими научными центрами, профессорами, чтобы они взяли на учебу нашего кандидата, причем не в составе группы, а в индивидуальном порядке, чтобы в течение 3-4 месяцев его обучали по специальной программе всем современным методам.
И когда он вернется назад, то лет за пять должен будет «закрыть» это направление, а после себя подготовить определенную школу, подтащить всех остальных сотрудников до определенного уровня. За 3-4 месяца учебы он обязан изучить не только специальность, но и специфику процесса, организацию лечебного дела.
– Юрий Викторович, онкология в Калмыкии – это вообще какая-то напасть…
– Как мы сейчас решаем вопрос с детской онкологией? Построить детский онкологический центр, при том, что у нас выявляется в год в среднем шесть больных детей? Затратить миллиарды рублей на строительство центра? Это невозможно. Проблема детской онкологии в Калмыкии закрыта очень простым решением. С центром Димы Рогачева (Национальным медицинским исследовательским центром детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева – Прим. авт.), ведущим научным центром России, заключено соглашение, и сейчас все дети с подозрением на рак в течение одного дня, без всяких проволочек и согласований, правомочны направляться туда. Там же в кратчайшие сроки либо ставится диагноз, либо снимается. В этом медучреждении маленькие пациенты получают лечение одно из лучших в мире.
Со взрослой онкологией это сделать невозможно, поскольку поток пациентов неизмеримо больше, а значит, онкоцентр мы должны строить у себя в республике. Этим вопросом мы как раз-таки занимаемся. Ищем варианты частно-государственного партнерства, либо это будет входить в программу по онкопомощи – есть разные направления. Но смысл в том, что пациент должен лечиться там, где ему помогут.
– Фельдшерско-акушерские пункты в селе – это то место, где человек может получить, в частности, экстренную помощь в шаговой доступности. Что с ФАПами в Калмыкии?
– Насколько мне известно, никто их не закрывает, наоборот, мы развиваем и будем развивать это направление.
Буквально в двадцатых числах августа откроем новый офис врачей общей практики в Хар-Булуке. Прекрасно, по последнему слову техники оборудован, уж поверьте. Можете даже съездить посмотреть. Кроме этого, до конца года в шести населенных пунктах с численностью людей от 100 до 2000 поставим новые модульные ФАПы.
Что это такое? Это – металлоконструкция с полным набором помещений площадью более восьмидесяти квадратных метров. Будет сделано так, чтобы у Роспотребнадзора, Росздравнадзора не возникало никаких вопросов; все соответствует нормативным требованиям. Предусмотрены отопление, кондиционирование, соответствующая отделка стен, полов. Так вот, шесть запускаем в этом году, пять запланировано на будущий, и в двадцатый год мы входим в федеральную программу по замене тех ФАПов, которые не соответствуют требованиям СанПина либо нуждаются в капитальном ремонте. После пятнадцатого октября, когда программа будет утверждена, узнаем, сколько средств выделено на Калмыкию.
Кроме этого, на базе шасси автомобиля уже в этом году у нас появится передвижной фельдшерско-акушерский пункт. В нем имеются все необходимые для приема пациентов помещения. Так что водитель с фельдшером будут выезжать в те населенные пункты, где нет стационарного, скажем так, учреждения здравоохранения. То есть максимально охватим компактные точки проживания людей, вплоть до животноводческих стоянок.
Но это только первая ласточка в этом году; а до 2024-го у нас появится еще семь, которые будут равномерно распределены по районам, где есть в них необходимость. Они станут курсировать по отдаленным населенным пунктам, и медики будут обследовать людей, помогать им.
– Такая вот непростая тема, о которой идет много кривотолков: Целинная районная больница. Поговаривали, что ее закрывать собираются. Что с ней происходит на самом деле?
– Да ничего не происходит. Дело в том, что Троицкое, по сути, пригород Элисты. Больница там имеет районный статус, и это означает, что мы не можем содержать в ней узких специалистов, не можем оснастить серьезным оборудованием, ничего не 
можем там развернуть из-за того, что она – районная и в связи с этим подразумевает под собой определенный набор медицинских услуг. И 20 тысяч целиненцев за помощью обращаются в город, потому что это близко, потому что хочется получать одинаковую медицинскую помощь на уровне с горожанами. На фоне этого и было принято решение о том, чтобы придать Целинной райбольнице и поликлинике статус республиканских учреждений. На сегодняшний день мы элементарно меняем вывески и оформляем документы. Печати тоже. Теперь это будут филиалы горполиклиники, ресбольницы и Республиканского детского медцентра.
Ни один медицинский работник, ни один человек, участвующий в оказании медицинской помощи, не сокращается, ни одна койка не убирается, тем более, что сейчас готовим серьезный шаг. Поясню.
Районная администрация передает нам свое здание; уже готов проект, чтобы сделать в нем хороший диагностический комплекс. Иными словами, мы не выводим медицину из села, а, наоборот, заводим в него городские учреждения. Чтобы люди не ехали за помощью в Элисту, а получали лечение на месте, в том числе и узкими специалистами. Теперь мы можем составить штатное расписание подобно городским медучреждениям.
– Каковы перспективы городской поликлиники? Что ее ждет в обозримом будущем?
– Приобретение и установка компьютерного томографа, чтобы больные не бегали в ресбольницу.
Думаю, что наши переговоры с КТК в этом плане будут успешными, и до нового года мы решим эту проблему. В связи с изменением закона об образовании, медицинские вузы будут готовить не узких специалистов, а врачей – терапевтов и педиатров. То есть сразу после окончания вуза выпускники могут работать участковыми педиатрами и терапевтами без прохождения интернатуры и ординатуры. Для получения же узкой специализации необходимо дальнейшее обучение.
Таким образом, мы закроем первичное звено полностью, а значит, ликвидируем очередности в те кабинеты, куда в основном и идут пациенты.
Плюс ко всему, планируем из тех, кто придет к нам терапевтом, педиатром, выбирать лучших из лучших и уже обучать их по направлениям узкой специализации.
Да, городская поликлиника – это, образно говоря, бутылочное горлышко, в которое потоком идут больные. Наша задача – разгрузить его за счет расширения количества филиалов. Целинная больница – наглядный тому пример.
Есть еще идея. Всем известно, какая чехарда творится со сдачей крови на анализы. Вернее, не чехарда, а огромные очереди, отнимающие массу времени и нервов. А проблема элементарно решаема. Нужно увеличить количество пунктов забора крови. Пусть это будут не лаборатории, а просто помещения, отвечающие всем соответствующим требованиям, куда на пару часов в день можно посадить специалиста – медсестру либо фельдшера, – которые имеют соответствующий сертификат, и дать объявление в СМИ. Пять-шесть таких точек – и проблема будет ликвидирована.
А вообще есть немало интересных идей, и я думаю, что мы все будем развивать, внедрять серьезные планы. Надо просто засучив рукава работать.
К примеру, требует реформирования электронная запись на прием. Здесь вообще полная неразбериха. А выход в чем? Надо учить людей, чтобы не было «я только спросить» или «я на минуточку». Хочу сообщить, что мы попали в федеральный проект, позволяющий модернизировать запись по «электронке». На сегодняшний день данная программа несовершенна. Нужно довести ее до такого уровня, чтобы, сидя у себя дома, вы не просто записались в регистратуре, но чтобы это нашло отражение и на компьютере лечащего врача.
– Что стало первопричиной того, что Икибурульская больница одномоментно осталась без врачей? Если я не ошибаюсь, ее стены покинули сразу восемь специалистов.
– Мне трудно судить, в чем причина. Это просто какая-то цепная реакция. Может, люди на заработки поехали, иногда, бывает, такое случается. Мы уже подыскали кандидата на должность главврача. Планируем туда вводить аккредитованных специалистов. Уже дважды прорабатывали, скажем так, антикризисные меры с руководителем РМО Виктором Николаевичем Санджиевым. Вопроса по закрытию больницы не стоит. Здравоохранение надо не уничтожать, а развивать.
– Вижу, у вас планов громадье. Когда воплощать начнете?
– Говорить о том, что я вот пришел, и сразу в калмыцком здравоохранении произойдут существенные сдвиги, было бы неправильно. Бог даст, хотя бы за два-три года управиться.
– Ну, за два-три года если вы сумеете изменить ситуацию в лучшую сторону хотя бы процентов на тридцать – можно это считать неплохим результатом.
– Когда-то Татьяна Юрьевна Быковская, в то время министр здравоохранения Ростовской области, пригласила на рандеву по поводу моего назначения главным врачом. Я с восторгом рассказывал о своих идеях, о том, что я сейчас сделаю, как я сделаю, на что она вскользь заметила: «В первый год, если в больнице не станет хуже, считай, что ты уже справился с поставленной задачей. Во второй год, если успевать тушить «пожары», которые непременно возникают в рабочем процессе, считай, что ты тоже справился. А вот на третий год ты приедешь ко мне и расскажешь, хочешь ли чего-то еще или уже нет…».
Фото Николая Бошева